Машков носил темное пальто, ботинки, солнечные очки... Длинные волосы, огромная окладистая борода. Он был веселым, всех провоцировал, мог насмешить до печеночных колик! Еще любил пугать. Причем это были не детские пугания, а такие, чтобы у второй стороны от страха прямо инфаркт случился! Маму мою однажды разыграл. Надел на голову черный капроновый чулок, спрятался в ванной, прижался к стене. Кого-то заранее подговорил, чтобы позвали Олю Блок-Миримскую: мол, посмотри, там что-то под ванной. Мама заходит и в полумраке видит фигуру с черным лицом. Как же она орала! А потом сама его разыграла.
Несколькими годами раньше, в 1985-м, Олег Павлович Табаков играл Кощея в сказке «После дождичка в четверг». Если помните, слуги Кощея носили страшные маски. Одна из них после съемок оказалась почему-то у нас в общежитии, лежала на каком-то видном месте. Мама надела маску, встала на колени перед дверью комнаты Машкова, постучалась. Володя открывает и видит перед собой... карлика в золотой маске. Теперь уже он заорал и убежал, а мама смеялась: отомщена!
Была история — он уезжал на какие-то съемки за границу. Вернулся в Москву поздно ночью. Я лежала с ангиной — температура сорок и я буквально умираю. 1993 год, в России ничего не достать, в том числе лекарств. Володя привез с собой какие-то французские. Дал мне таблетку, всю ночь сидел у моей постели. Машков очень добрый.
Приходили в гости Валера Тодоровский, Денис Евстигнеев и другие творческие личности — все тусили у нас. Гитара, разговоры за полночь... Случалось, спать ложились лишь к утру. Никакого «Тихо, ребенку завтра рано вставать в школу». Совершенно безалаберные взрослые! Школьные занятия я не пропускала, но уроки напролет клевала носом. В двенадцать лет дебютировала на театральной сцене. Ставили спектакль «Матросская Тишина». Володя Машков выловил меня в общежитском коридоре и сказал:
— Хотим ввести в спектакль детей — давай попробуем тебя?
Говорю:
— Ну давай.
Помню, впервые зашла в его гримерку и обомлела. Буквально вся была заставлена куклами Барби, игрушечной мебелью — кроватками, столиками... Почти как в магазине. Володя объяснил, что все это для дочки Машеньки. Он жил отдельно от семьи, но оставался прекрасным папой. Помню, даже позавидовала: вот бы и мне такую кучу игрушек!
Спустя много лет мама Маши Машковой Лена Шевченко (первая жена Владимира, актриса и режиссер. — Прим. ред.) в «Иванько» играет мою маму. Все говорят о нашем с Леной невероятном внешнем сходстве. Что, мол, я на нее похожу больше, чем на родную маму. Удивительно. Притом что я и на маму очень похожа.
— Вы уже в подростковом возрасте приняли решение стать актрисой?
— Нет. Несмотря на житье-бытье среди больших артистов, на то, что играла спектакли, долго не относилась всерьез к актерской профессии. Оканчивая школу, понятия не имела вообще, куда поступать. Я очень плохо училась. Еще бы хорошо — с таким-то образом жизни и бессонными ночами! Куда пойду с нулевыми знаниями, в какой институт? А надо же поступить хоть куда-то! Размышляла: а что я умею? Танцевать и читать стихи — это единственное, что любила делать в школе. Что за институт такой, где можно танцевать и читать стихи, чтобы там не было математики, геометрии? О, театральный!
За несколько лет до этого мы с мамой отдыхали в пансионате в Ялте. Там познакомились с семьей Морозовых. Борис Афанасьевич Морозов тогда был главным режиссером Театра Армии. У него две дочери, Катя и Таня, одна моя ровесница, вторая чуть старше. Мы замечательно проводили время. Борис Афанасьевич играл на пианино, все вместе пели «Бескозырка белая, в полоску воротник!», плавали в море... И вот теперь узнаю, уже не помню каким образом: Борис Морозов набирает курс в ГИТИСе на актерском факультете. Думаю: какая замечательная новость, пойду поступать, напомню ему, как мы пели «Бескозырку». Он меня, разумеется, тут же примет, так что институт, можно сказать, у меня в кармане!
