— Что происходит? — спросила меня педагог.
— Не знаю, — честно призналась я.
Потом был грандиозный скандал: к несовершеннолетнему на территорию закрытой школы пустили постороннего, ну и так далее. Больше внука я не видела, и мне очень его не хватает.
Они с Кириллом похожи, самостоятельные оба. Сколько ни предлагала Тони подвезти, отвечал: «Сам доберусь на метро». И точно так же, как Кирюшку, просила его: кинь СМС, как будешь дома. Я всегда присутствовала в их жизни, поэтому сейчас мне очень тяжело. Все, что могу, — это постить в «Инстаграм» фотографии прошлого и рассказывать для книги о тех днях, когда все мы были счастливы вместе.
Кстати, история с книжкой каким-то непостижимым образом перекликнулась с нашим новогодним разговором про страны и отъезды. Когда я опубликовала пост о том, что хочу оставить о Кирилле такую память, мне написали издатели из Прибалтики и Израиля. Я благодарна за внимание, но все-таки думаю, что книга про него должна выйти у нас. Москва — родной город. Здесь все, кто знал моего сына лично или по творчеству, кто продолжает его любить... Это в первую очередь для них.
Я же чувствую его присутствие каждый день. Иногда прошу о помощи: «Сын, научи, как я должна себя вести». И знаешь, опять происходит удивительное. Недавно попала в непростую ситуацию, всю голову сломала, что же делать. Засыпала расстроенной. Обычно в таких случаях я звонила Кириллу, сейчас же все по-другому. Ворочалась в мыслях, ворочалась и не заметила, как заснула. Снится, как приехала к сыну. Он в своей белой майке с символами. «Привет, мам, проходи», — говорит. Иду за ним внутрь, перед глазами спина и дреды по полу. В окна бьет ослепительное солнце, комнаты просто переполнены светом.
— Что же мне теперь делать? — спрашиваю о своем. — Только ты знаешь, как правильно поступить!
— Не переживай, все будет хорошо, — говорит и улыбается.
Сколько раз я слышала от него эту фразу! Да, порой жизнь била больно. Но мы оставались оптимистами, верили, что с человеком, если мысли у него добрые и намерения чистые, все должно быть хорошо.
