Родная сестра моей бабули Ларисы, Нина, работала в новосибирской филармонии вахтером. Однажды я к ней на работу зашла. Рядом пронесся мужчина — высокий, с пышной шевелюрой, какого-то демонического вида. Пролетел мимо, потом обратно. Показалось, волосы мои дважды откинуло назад от этого тайфуна.
Спросила у бабы Нины, кто это. Она ответила: «Сережа Муравьев, композитор. Ищет музыкантов — собирает группу».
Это был мой будущий муж, отец моего единственного ребенка. И мой злой гений.
Муравьев — уроженец Новосибирска, создал несколько ансамблей, довольно успешных на местном уровне. Теперь же поставил перед собой более амбициозную цель — сделать коллектив всесоюзного масштаба.
Я вдруг подумала: а зачем ему кого-то искать, есть джазовый коллектив из «Эврики», слаженная команда, не пойти ли нам к нему?
Собрались и пошли, узнав через бабу Нину домашний адрес. Сергей нас принял, побеседовали, попели. Потом он говорит: «Беру. Всех, кроме (повернулся ко мне) тебя. Женщина на корабле — к крушению... У меня в двух ансамблях пели две женщины. Из-за обеих оба коллектива развалились».
Так что группа, которая позже получила название «Лабиринт», началась без меня. Были гитарист — мой Вася, бас-гитарист, барабанщик и солист. Сам Муравьев на клавишах играл.
После очередной репетиции мы с ребятами встретились, и они говорят мне: «Солист не вытягивает несколько песен, может, ты попробуешь? Запишем на магнитофон». Записали и дали послушать Муравьеву. Тот сдался: «Ладно, пусть она придет и споет на репетиции».
Пришла и спела. Оценил: «Неплохо». Не похвалил, не сказал, что берет в группу. Уехала домой в Слюдянку на несколько дней. Назавтра звонит Вася. Спросила, как репетиции. Он говорит:
— А нет репетиций.
— Заболел кто-то? — спрашиваю.
— Нет, Муравьев без тебя не хочет репетировать.
Так я, вернувшись, стала полноправным участником ансамбля.
От Васи вскоре ушла. Почему? А любовь закончилась. Да и была ли она? Не видела от него ничего, кроме тех единственных пяти подаренных на свадьбу гвоздик. И мама его надоела со своими пирожками.
Вася-то, видимо, полагал, что никуда не денусь — некуда мне было идти. Но я договорилась с приятелем-барабанщиком, что временно приютит у себя. Собрала вещи, спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Стояла зима, снег хрустел под ногами. Навстречу — пьяный Вася. Я прошла от него в двадцати сантиметрах, он меня не узнал.
Потом просил вернуться, обещал исправиться. Я отказалась. Несколько дней обитала в коммуналке барабанщика. Он спал на диване, а я на кровати, между нами стоял журнальный столик. Затем сняла квартиру и зажила одна.
