Про коллег-артистов, которые пытались закрутить экспресс-романчик в экспедициях, мужу даже не заикалась. Бить им морды Владимир Юрьевич конечно бы не рванул и меня от кино не отлучил, но всякий раз, проводив на съемку, страшно мучился бы ревностью. Зачем подвергать такому испытанию любимого человека?
Сейчас об одном из незадачливых ухажеров можно и рассказать. С Жорой Юматовым мы познакомились в середине шестидесятых на картине «Стряпуха». До этого уже снимались в одной или двух лентах, но на площадке не пересекались. Местом киноэкспедиции фильма «Стряпуха» была выбрана одна кубанская станица, куда я приехала с мамой и четырехлетней Полиночкой. Людмила Хитяева привезла с собой похожий «набор»: маму и сына Павлика.
В этот раз ни я, ни Люся заинтересовать Жору не могли, поскольку после съемочного дня сразу неслись к деткам и кудахтали над ними как квочки. Юматов, Володя Высоцкий и Костя Сорокин, всегда веселые (в смысле — навеселе), строили глазки девушкам незамужним и не обремененным потомством. Режиссер Эдмонд Кеосаян, приехавший с беременной женой и оттого не имевший возможности расслабиться, страшно злился на троицу — орал так, что с деревьев листья падали. Володя с Костей после взбучек на время затихали, а Жора, будто в пику Кеосаяну, вовсе слетал с колес.
Помню, моя мама сокрушалась: «Валь, ну что ж это такое?! Как трезвый — так вполне хороший малый, а как напьется — всех святых выноси! Матерится по-страшному, лицо свирепое, глаза из голубых белыми, будто у бешеного зверя, становятся. Вот горе-то семье... А может, он сам и не очень виноват: ведь фамилия-то какая парню досталась — «Ю-матов»! Вот он и матерится».
Когда много лет спустя произошла трагическая история со смертельным выстрелом, я сразу поняла: Георгий был в стельку пьян — трезвому ему и в голову бы не пришло целиться в человека.
Константина Сорокина мама тоже недолюбливала (и опять же за «грязный язык»), зато Володе Высоцкому все прощала за хорошие, душевные песни. Однажды во время перерыва между эпизодами он взял гитару и запел:
Мне этот бой не забыть нипочем —
Смертью пропитан воздух, —
А с небосклона бесшумным дождем
Падали звезды.
Вот снова упала — и я загадал:Выйти живым из боя, —
Так свою жизнь я поспешно связал
С глупой звездою...
Я шла мимо и остановилась, застыла до последней ноты. Потом спросила:
— Володя, а что это за песня? Я много всяких знаю, а эту слышу впервые.
Высоцкий то ли грустно, то ли смущенно улыбнулся:
— Ее мало кто знает.
...Через несколько лет я отдыхала в Алуште, и в мою гостиницу поселили съемочную группу фильма, название которого я по старости забыла. Помню только, что Юматов был в одной из главных ролей. Как-то вечером поднялся сильнющий ветер и самая высокая крымская гора, у подножия которой примостилась гостиница, жутко загудела «А-а-а-а!» Вдруг в этот гудеж вклинивается стук в дверь. Открываю — на пороге Юматов:
