В первый же день возвращаюсь в гостиницу после съемок, а на крыльце поджидает Владимир Юрьевич. До сих пор эта картинка перед глазами: на ступеньки падает свет из окон, мы стоим напротив друг друга и Агеев спрашивает:
— Валюша, сколько вам лет?
— Наверное, вы уже знаете, что не семнадцать.
— Больше восемнадцати я бы не дал.
— А я бы не взяла.
— Пойдемте в ресторан, поужинаем.
— Я сыта.
— Ну тогда просто прогуляемся вокруг гостиницы, — просит Владимир Юрьевич и смотрит умоляюще: — Пожалуйста.
По пути попадается киоск с сувенирами, и Агеев, глядя на фарфоровую львицу, говорит:
— Валюша, вы не находите, что у вас с этим зверем носы похожи? Я хочу подарить вам эту статуэтку.
Отойдя от киоска, внимательно рассматриваю львицу и говорю:
— Там еще лев стоял, надо было его взять.
— Нет, Валюша, львом, если позволите, буду я!
Хмыкнула, подумав: «Ты в профиль-то себя видел?»
Вскоре Агеев перебрался в Москву, где был назначен директором Киностудии имени Горького. Мы стали видеться едва ли не каждый день. Однажды Владимир Юрьевич засиделся у меня до полуночи и попросил разрешения заночевать:
— Далеко ехать, а рано утром нужно быть на работе.
— И вправду — чего время терять? — При этих словах Владимир Юрьевич воодушевился, приосанился, но дальше последовала расшифровка: — Только спать будете не здесь, а в квартире по соседству — у Борьки Битюкова. А его жену Юльку я возьму к себе.
Спустя несколько недель, накануне Первомая, Агеев купил билеты на теплоход, совершавший двухдневное путешествие по Москве-реке. Соглашаясь на «круиз», я уже знала, что жить нам предстоит в одной каюте. В первый вечер стоим на носу корабля (когда по телевизору показали фильм «Титаник», на похожей сцене я аж подскочила: «Прямо как мы с Владимиром Юрьевичем!»), и кавалер говорит: «Как бы мне хотелось вот так плыть и плыть с тобой. Всю жизнь...»
Ночью в каюте на двоих и состоялось мое «грехопадение». А утром услышала: «Валюша, сделай меня самым счастливым человеком на свете — согласись выйти замуж!»
И я сказала да. Не потому что возраст подпирал и устала от постоянных расспросов родных и подруг: «Когда же мы на твоей свадьбе погуляем? Давно пора!» Я рассмотрела во Владимире Юрьевиче надежного, доброго, умного спутника, который достоин самого большого уважения. А со временем, когда открылись другие замечательные качества, смогла его и полюбить.
Чтобы объяснить разницу между влюбленностью и любовью, много слов мне не требуется. Любовь — это Владимир Агеев, а влюбленность — Юра Викторов, с которым познакомилась в Пхеньяне, и Миша Швейцер. Удивительное дело: муж ни грамма не ревновал меня к Юрию, но был сам не свой, когда рассказала историю с Михаилом Абрамовичем. Потом часто мне Швейцера поминал, на что я, встав фертом, отрезала: «Миленький, да из твоих жен, законных и гражданских, целый эскадрон можно составить!»
