Мой папа был женат дважды. Первая жена, Ирина Константиновна Иванова, считалась одной из самых красивых гимназисток в Москве. Папа рассказывал, как в многолюдной компании встретились Брик, Маяковский и он с женой. Осип любезничал с Ириной Константиновной. К ним подошел Маяковский.
— Ося, я звонил домой. От Лилечки уже ушли... ей одной страшно. Кому-нибудь из нас надо ехать...
— Вот ты и поезжай, Володенька, — сказал Осип не без злорадства.
Брак папы с Ирой был недолгим. И хотя они разошлись, до конца жизни сохранили хорошие отношения. Ирина Константиновна печатала папины рассказы на машинке. Когда я подрос, возил ей рукописи отца на метро в Сокольники в двухэтажный деревянный дом, где она жила с мужем и дочкой.
На первой папиной жене женился его приятель Николай Иванович Таль. Они все прекрасно общались. А Таль служил переводчиком у немцев. Однажды его сослуживец спросил:
— Чем вы занимались в воскресенье?
— Играл в покер.
— А с кем?
— Сейчас перечислю: я, моя жена, муж моей жены, жена мужа моей жены и муж жены мужа моей жены.
Немец пришел в полный восторг. Он водил его по кабинетам и просил повторять эту фразу по-немецки.
Со своей второй женой, моей и Алешиной мамой, папа познакомился в поезде. В 1930 году артистов МХАТа повезли по провинциальным городам. Папа их сопровождал, чтобы писать для театра репертуар на злобу дня. Во время этого путешествия мои будущие родители оказались в одном купе. Папа достал маслины. А мама никогда в жизни их не видела.
— Что это такое? — спросила она.
— Хотите попробовать? — и папа угостил ее.
— Какая гадость! — воскликнула мама и выплюнула маслину.
Так состоялось их знакомство. Кстати, впоследствии маслины она полюбила...
В тридцатые годы мама перешла из МХАТа в Театр Красной армии. Кто читал булгаковский «Театральный роман», хорошо представляет атмосферу МХАТа. Да и потом, ей просто не давали там ролей. А художественный руководитель Театра Красной армии Алексей Попов занимал маму во многих спектаклях, она потом и сама стала ставить. Мало кто знает, что Нина Ольшевская сыграла в протазановской «Бесприданнице» сестру Ларисы...
Мы с Алешей — единоутробные братья, он был старше меня на девять лет. Это все-таки большая разница в возрасте. Мое первое сознательное воспоминание о старшем брате относится к войне. В 1941-м мама с тремя детьми поехала в эвакуацию: Свердловск — Уфа — Казань — Бугульма. Мне еще нет четырех, младшему Боре — полтора года. Бугульма была маленьким городком. Нас поселили в простом деревянном доме, прожили там не один год. Какое-то время меня водили в местный детский сад.
