Мне хотелось, чтобы в доме бывало больше гостей, друзей, но я понимала, что здесь муж диктует свои правила. Он работает. А для меня общение — это и стимул, и поддержка, и просто удовольствие, и средство повышения самооценки. А в последнее время люди для меня — это вообще после Бога самое главное, потому что ничего ценнее нет. Хотя мне тоже бывает нужно уединение и место для молитвы. Часто это парк или Шелепихинская набережная, где я училась водить. Приезжаю туда и молюсь. И тогда весь день наполненная стою как гора, и меня никто не может сбить с ног.
В Эдварде Станиславовиче есть качество настоящего мужчины, которое очень ценю: не сплетничать о своих женщинах. Единственная, о ком он мне говорил, — Татьяна Доронина, которая была его гражданской женой. И говорил только хорошее: что она очень талантливая и что не влюбиться в нее было невозможно, когда она играла на сцене БДТ у Георгия Товстоногова и ее рыжие волосы были как огонь на фоне черного занавеса. Невозможно было оторваться. И он ее очень любил. Больше ни о ком не рассказывал. Поэтому я уверена: если что-то произойдет между нами, камень мне в спину от него не полетит.
Радзинский не ревнив, да я и повода ему никогда не давала, а вот мне приходилось ревновать. Он до сих пор пользуется огромной популярностью у женского пола. Как хорошее вино, которое со временем становится еще ценнее. Известность Радзинского росла и в нашем браке: телевизионные исторические циклы принесли ему огромную популярность. У Эдика так много поклонниц, что некоторых из них приходилось из дома просто выносить.
Помню, одна такая, выпив вина из нашего холодильника, разлеглась в гостиной на шкуре белого медведя, оставшейся от фильма «Еще раз про любовь», — и что тут сделаешь? Но деваться мне было некуда. Я же выходила замуж по-честному, навсегда.
Конечно, было очень трудно. И долго трудно. Развестись нельзя, ведь брак христианский и батюшка не велит, а взгляды на грех у нас очень разные. У меня — строго библейские, а у него, скажем так, литературно-свободно-исторические. Но через это Бог вел, не оставлял и сильно поменял меня. Он все может превратить в конфеты. Даже, скажем так, превратить в конфеты то, что совсем конфетами и не пахнет! Такая у Бога любовь!
