— Уфа (так она звала маму), учти, ты ушла к летчику Кожедубу.
— А как же мои?
— Бросила...
Думаю, рассказы о ее романах сильно преувеличены. Она могла влюбиться в талант, тем более что состояние влюбленности актрисе необходимо. Как бы то ни было, родители сохранили семью и прожили вместе сорок с лишним лет.
Но Соловьевой, видимо, очень хочется «клубнички»: «Затеяли стирку. Руфа вынимает из бельевой корзины рубашки мужа, чтобы запихнуть их в машинку». Она «понюхала воротник, испачканный помадой, и сказала «Дорогая!» Вся эта история нелепа от начала до конца. Во-первых, была ли помада, во-вторых, у нас не было стиральной машины. Никогда. Мама всегда сдавала рубашки и белье в прачечную. Ни импортного ковра с ворсом, ни стиральной машины...
Кто был главным в семье? Помню, как-то в нашем доме проводилась перепись населения. В графе «Глава семьи» мама написала: «Я». Папа никогда с ней не спорил: конечно, Руфенок — главная! Он взял на себя и покупку продуктов, и готовку. Всю жизнь он заботился о маме больше, чем обо мне, хотя очень меня любил.
Папа был не против дочки, а мама мечтала о сыне, поэтому, наверное, так по-спартански и воспитывала. Она меня всегда называла Шмутиком, Манясиком, а в детстве Лягушонком. Резануло, что Соловьева называет мою маму Мусей: так звала ее я, а Нина решила «поиграть в дочку» и присвоила эту «Мусю» себе...
Мама была очень дисциплинированным человеком и меня муштровала. Часто на столе меня ждало мамино цэу: «Все без изменений и поблажек. Облив, зубы, полоск. горла, одеться после. Таблетка плюс витамин. Куртку, если нет дождя, коричневые ботинки. Если дождь — боты, но с носками. Целую! Дошей Гурвинеку одеяло».
В выходные мы часто ходили на лыжах. Мама ловила такси, мы загружали лыжи по диагонали в салон и ехали на Ленинские горы. Вместо питья мама брала с собой баночку с дольками лимона, засыпанными сахаром. Время от времени мы останавливались, я открывала рот, и мама в него закидывала дольку.
Когда получалось, на зимние каникулы ездили в Дом творчества в Рузу. После шести лет меня стали летом отправлять в пионерлагерь «Спутник» от Большого театра. В августе забирали, и мы ехали в Архипо-Осиповку под Геленджиком (а не под Туапсе, как написала Соловьева).
