Часть архива Лиза передала в Театральный музей имени Бахрушина, о чем был составлен соответствующий документ. Дневник Олега попросила оставить у нее, пока она жива. С момента ее смерти прошло тринадцать лет, а воля покойной так и не исполнена, никакого музея в квартире нет, а дневник не передан. Дневником, как и другими материалами, оставшимися на Смоленском бульваре, распоряжается госпожа Мезенцева. Она же делится воспоминаниями об Олеге в различных СМИ, хотя не знала его и даже не встречала. Не понимаю, зачем этой женщине наследие Даля. Но очень не хотела бы, чтобы она распоряжалась им по своему усмотрению. Боюсь, что документы (а там и фотографии Олега, и рисунки Юрия Богатырева) могут просто пропасть...
Олег мне иногда снится. Когда он только ушел, я пыталась вообразить его пожилым, у меня ничего не получалось. Не могу себе представить Даля и в нынешней жизни. Инопланетянин-идеалист, вряд ли бы он в нее вписался... После ухода Олега моя жизнь пошла не так, как могла. Думаю, все сложилось бы иначе в профессиональном отношении, если бы он остался жив.
Воспоминания о дяде я начала писать давно, лет двадцать назад. Потом мы встретились с киноведом Натальей Галаджевой, которая занимается исследованием творческой судьбы Даля с 1982 года. Скоро должна выйти наша книга, в которой будут мемуары самых разных людей, и в том числе наши с мамой. Пока все, что выходит об Олеге, в основном базируется на воспоминаниях его вдовы и тещи. Мне бы не хотелось, чтобы превалировала только их точка зрения. У каждого из нас был свой Олег Даль.
