Зато на молодого актера сразу же обратили внимание кинематографисты. Экранный дебют состоялся в 1937-м. Это была эпизодическая роль без слов в фильме «Падение Кимас-озера». По сюжету папа должен был, отстреливаясь от красноармейца, пробежаться над речкой по бревну, но соскальзывал и падал в ледяную воду. После каждого дубля помощники режиссера растирали его спиртом, а на четвертом — сжалились и дали принять внутрь. И это отцу весьма понравилось. Как, впрочем, понравилось и сниматься. Хотя когда он впервые увидел себя на экране, возникло желание бросить актерскую профессию: «Неужели это я? Да такое безобразие не то что в кино, даже в трамвай нельзя пускать!»
Филиппов мог справиться с любой серьезной ролью, но режиссеры вовсю эксплуатировали его комедийный дар, предлагая роли разных гаденьких типов. Однажды папа даже просил директора «Ленфильма» дать ему возможность сыграть положительного героя. Тот в ответ расхохотался: «А ты в зеркало-то на себя смотрел?»
И все продолжилось. Когда сыграл немца в «Беспокойном хозяйстве», люди на улице стали отпускать в папин адрес проклятия, принимая актера за его героя. Он спасался бегством, а ему вслед кричали: «Ах ты, гнида фашистская!» И лишь дома, закрыв за собой дверь, папа облегченно вздыхал: «Любит меня народ, узнает».
Но он никогда не пользовался своей популярностью в корыстных целях. В очереди за водкой не раз уговаривали:
— Сергей Николаевич, ну что же вы стоите?! Проходите, мы вас пропустим.
Но папа неизменно отвечал отказом:
— Не за хлебом же стоим!
Отец говорил, что в России самый быстрый и надежный путь к популярности — через собутыльников. И пользовался этим. Застолье занимало в его жизни важное место. Сергей Николаевич любил заказать шикарный ужин в ресторане, приглашая к своему столу знакомых или чем-то приглянувшихся ему людей. Однажды внимание папы обратил на себя какой-то важный, огромного роста человек в форме, проходивший мимо.