Мой дед, немецкий барон, был управляющим на гвоздильном заводе в Саратове. Там он женился на кружевнице, красавице-певунье Дуне, моей бабушке. У них и родился Сережа — мой отец. Но в начале Первой мировой войны дед вынужден был уехать на родину, а бабушка наотрез отказалась покидать Россию.
Мастер Николай Георгиевич, слесарь по профессии, работал на том же заводе. Когда-то его хозяин отправил перспективного работника повышать квалификацию в Германию, через год Николай вернулся оттуда в модной жилетке, украшенной цепочкой с часами. Местные девицы стреляли в его сторону глазками, но завидный ухажер предпочел одинокую к тому времени Дуню: хоть и с ребенком она, но настоящая красавица, к тому же поющая как соловей! Так у Сережи появился отчим.
По субботам новый глава семейства неизменно приходил домой пьяным, ругал жену, а потом забирался на комод и громко пел вызубренные за границей немецкие песни, в перерывах попрекая Сережу его буржуазным происхождением. Кстати, и местные мальчишки дразнили приятеля не иначе как Фон-бароном.
Все детство папы прошло на улице. «Волга видела нас гораздо чаще, чем домашние», — не раз говорил он. С соседскими пацанами, такими же голодранцами, воровал арбузы с идущих по реке барж. Ловил рыбу, но попадалась в основном мелочь. Ее на палочках жарили на костре, а сами кружили вокруг в диких пиратских танцах, в исполнении которых Сергей особо усердствовал.
Рассказывая мне про детские шалости, папа всегда приговаривал: «Да, я был далеко не подарок!» Среди школьных предметов он уважал литературу и химию. Из-за химии его и выгнали из школы с треском. Папа вдруг решил, что уже созрел для самостоятельных опытов, и в результате комбинаций с соляной кислотой и железными опилками создал такой едкий газ, что занятия пришлось прекратить на несколько дней.
