Недавно мне позвонила свекровь из Краснодара. После обычных приветствий и родственных бла-бла она радостно и возбужденно сообщила, что видела меня на телеэкране. Что выгляжу хорошо и говорю складно. Однако после просмотра передачи у них во дворе разразилась бурная дискуссия по поводу смерти Лены Майоровой. Она сгорела почти двадцать лет назад, но в программе речь вновь шла о страшном уходе из жизни большой русской актрисы. Я была приглашена как режиссер фильма «Странное время» — последнего, где Лена успела озвучить свою роль.
В студии присутствовал Олег Васильков, партнер Майоровой по этой картине, мой однокурсник и близкий друг. Разговаривая со свекровью, я поняла «краснодарский месседж» ее соседок. Их задело, что Васильков утверждал: с Леной он встречался всего несколько раз на съемках, а пресловутый роман — выдумка журналистов. А ведь это его Майорова звала в свой последний день, отправляя бесчисленные сообщения на пейджер: «Олег, приезжай! Приезжай, я умираю!»
Тогда, в 1997 году, они нисколько не скрывали отношений, свидетелей предостаточно. Лена сама рассказывала мне о своих чувствах и даже просила отпустить ее с картины: считала, что, влюбившись в партнера, нарушила профессиональную этику. Я ее удержала. И до сих пор мучаюсь от тяжести вины. Что если она предчувствовала свою гибель и пыталась перехитрить судьбу?
Я не знаю, почему Олег отрицает быль их глубоких нежных отношений. У него, актера и мужчины, наверняка есть свои тайные мотивы так поступать. Я Олега очень уважаю и люблю. Но считаю, что обязана поделиться своими наблюдениями за этой драмой, начавшейся на съемках моей картины. Как женщина, узнавшая цену потерям. Лена была первой из артисток нашего поколения, кого похоронили на Троекуровском кладбище — сегодня оно усыпано моими друзьями. Немногие смогли пережить минувший рубеж веков.
На МКФ женского кино в Минске наш фильм «Странное время» получил Гран-при «Хрустальное зеркало». И там же в первый день фестиваля я познакомилась с Элемом Климовым, которого прежде обожала и боялась. Он долго и открыто вглядывался в меня своими пронзительными серыми глазами, потом произнес:
— У вас глаза заплаканы искони.
— Наверное, просто не выспалась в поезде.
— Вы не понимаете: это значит — вам плакать и плакать... Пойдемте обедать в ресторан, поболтаем. Я вам расскажу кое-что про тайны.
