— Попроси режиссера, пусть меня возьмут.
Но тот категорически отказывался:
— Зачем тебе болтаться в театре, когда школу оканчивать надо?
Но в принципе они с бабушкой поддерживали мое желание стать актрисой и очень в меня верили, а вот родители относились к этому скептически.
Заботясь о том, чтобы ребенок рос крепким, они записали меня в секцию фигурного катания. Я не сопротивлялась, хоть никакого спортивного азарта в себе не обнаруживала. Но мне нравилось, как фигуристы, отработав программу, выезжают на середину катка и кланяются. Ради этого момента сносила синяки и ушибы. Но однажды моя спортивная карьера резко оборвалась...
В тот день я, как всегда, уверенно покатила по льду и вдруг на ровном месте полетела вверх тормашками. Сама встать уже не смогла. Тренер позвонила родителям, те примчались одновременно со «скорой помощью». Меня отвезли в больницу. Врачи, внимательно рассмотрев рентгеновский снимок, вынесли вердикт:
— Осколочный перелом колена.
— Что собираетесь делать?
— Ну, колено, мы, конечно, соберем, но ваша девочка останется хромой.
— Как хромой?! — закричала я. — Я же артисткой хочу быть!
— Наверное, хромые артистки тоже нужны.
В Филатовской больнице мне сделали сложнейшую операцию. Могу себе представить, что пережили родители! В палате они находились круглыми сутками, заботились не только обо мне, но и о моих товарищах по несчастью. Мама привозила на всех сладости и фрукты, папа купил в палату телевизор.
Когда через три месяца сняли гипс, обнаружилось, что нога не сгибается. Во время выписки врачи сказали: «Теперь все зависит только от тебя, ногу надо разрабатывать». И каждое утро я, обмотав колено эластичными бинтами, приступала к добровольной экзекуции. От жуткой боли слезы ручьем лились из глаз, но я не сдавалась. Папа с мамой поражались моей стойкости, не могли смотреть, как все это проделываю. Так продолжалось долго, лишь через год смогла согнуть колено. Оно иногда и теперь дает о себе знать.
