Вообще-то за кулисы меня пускали редко: дед считал, что ребенку там не место. Но я всеми правдами и неправдами проникала в антракте в запретную зону, замирала на зеленом диване в курилке и, затаив дыхание, слушала взрослые разговоры. Конечно же, дедушка показывал мне театр, мы даже выходили с ним на сцену, когда она после спектакля пустела. Я была влюблена во всех актеров, они казались мне божествами.
А вот артистическая судьба бабушки сложилась драматично. Первая красавица студии, она ярко стартовала в спектаклях ТЮЗа, переиграла практически весь классический репертуар. И вскоре ее утвердили на главные роли сразу в двух картинах — «Садко» и «Чук и Гек», ставшие классикой советского кино. Бабушка уже вовсю готовилась к съемкам, когда в театре появился «искусствовед в штатском». Ее вызвали в кабинет директора театра, и там этот гэбист предложил:
— Мы знаем, что вы будете сниматься в кино, рады за вас. Можем сделать так, что станете звездой. Но при условии, что согласитесь с нами сотрудничать, информировать о настроениях в актерской среде.
Бабушка возмутилась:
— Как вам не стыдно такое предлагать?! Не собираюсь стучать на коллег!
— Вы неправильно поняли, я всего лишь попросил вас помочь своей родине. Власти должны быть в курсе, кто относится к нашему строю нелояльно.
— Это без меня.
На другой день бабушке позвонили с киностудии: «Ничего не можем поделать, вас не утвердил худсовет». Обе роли уплыли, а вскоре и в театре на доске объявлений появился приказ: ее вывели из основного состава всех спектаклей, в которых она играла. Когда бабушка пришла к главному режиссеру за объяснениями, тот лишь прятал глаза. И, возмущенная, она бросила на стол заявление об уходе. Какое-то время вместе с дедом преподавала в театральной студии, ставила спектакли со студентами. Но ее актерская судьба уже была надломлена, на большую сцену бабушка так и не вернулась.
