Однажды выскочил из дома на полчаса, к приятелю на соседнюю улицу — что-то передать. Был в тренировочных штанах, по-домашнему. Поймал такси. Водитель меня узнал и принялся отчитывать: «Как вы можете по улицам разгуливать в трениках, небритый?! Вы же известный артист!» С того дня даже выносить мусорное ведро выходил побритым, в джинсах и глаженой рубашке.
Но настоящей народной любви и славы мы вкусили во время гастрольного тура, который нам устроили продюсеры в том же 1998 году. Объездили мы тогда около семидесяти городов, посетили даже Ханты-Мансийск.
Что это были за поездки! На входе и выходе в концертные залы дежурили чуть ли не батальоны ОМОНа. Перед сценой — тоже кордоны охраны. В первую поездку я думал: какая глупость, зачем? Но едва вышли в фойе, понял, что шутки закончились — зрители визжали и кричали, пытались схватить нас за руки, за волосы... И в общем-то было даже страшно — понимаешь, что в порыве любви могут и порвать на сувениры.
«Расступитесь! Дорогу!» — омоновцы встали стеной, помогая нам прорваться через вопящую толпу к автобусу. А автобус был весь расписан губной помадой: поклонницы постарались. Позже в газете прочитал, что с «Улиц разбитых фонарей» в стране началась настоящая «ментомания». Не знаю: хорошо это или плохо?
Словом, это был новый жизненный этап. И тоже непростой. Представляете, каково это — у трапа самолета нас (первых, кстати, из российских артистов) встречал милицейский кортеж с мигалками. Везли на очередной концерт. Выступление всегда заканчивалось банкетом: шикарный стол и алкоголь рекой. Безмерно благодарен людям, которые нас принимали, но было очень тяжело. Всюду умоляли:
— Давайте выпьем!
— Вы завтра будете опохмеляться, а у нас творческие встречи одна за другой, — пытались отказываться мы.
— Да ладно! По чуть-чуть же, — уговаривали хозяева. — И потом, если откажетесь, значит, не уважаете.
Приходилось уважить. Меня продюсеры назначили старшим в нашей дружной актерской команде. В мои обязанности входило: утром в гостинице разбудить коллег, привести в чувство и доставить в автобус — ехать в следующий город. Справлялся как мог.
Но если честно, и сам не всегда был в форме. Домой к жене и сыну, бывало, являлся в таком виде, что даже вспоминать страшно. И стыдно. Всерьез стал спиваться. Агрессивным не был, не бузотерил, прав не качал. Но родные от меня, надо прямо сказать, натерпелись.
