Кстати, о генсеке. Про знаменитых пациентов Джуны всегда много говорили. Кого только молва не записывала в их число! Иногда это соответствовало действительности, иногда нет. Вот Брежнева она лечила, сама мне об этом не раз говорила. Почему же тогда его кардиолог Евгений Чазов утверждает, что никогда не видел Джуну у Леонида Ильича? Верю, не видел. Конечно, ее не водили по кабинетам Кремля, и в Четвертом главном управлении при Министерстве здравоохранения СССР она не появлялась. Давиташвили привозили на дачу, а об этом личного врача главы государства могли и не ставить в известность. Мало ли как отнесся бы представитель официальной медицины к визитам непонятной целительницы к своему важному пациенту.
Отвечал за доставку Джуны к генсеку начальник Главного политуправления, генерал армии Алексей Алексеевич Епишев. Когда Брежнев чувствовал себя плохо, за ней присылали машину и отвозили на дачу в сопровождении сотрудников КГБ.
Уже много лет спустя после смерти генсека Джуна показала мне кадры телевизионной хроники какого-то очередного съезда компартии. В первый день съезда у Брежнева совершенно невнятная речь. А назавтра он произносит слова весьма четко. «Вот следы моего лечения — возвращение речи», — сказала Джуна.
По-настоящему тесно общаться с Джуной мы стали в начале девяностых. Страна шагала навстречу переменам, и многим хотелось верить, что к лучшим. Из плюсов, очевидных для меня, было возрождение казачества. Я стал начальником Главного штаба Союза казачьих войск России и зарубежья. Позже меня избрали атаманом — это почетная должность.
В 1991 году я возглавлял казачью сотню у Белого дома (впоследствии был награжден медалью «Защитнику свободной России»). Мимо с охраной проходил Ельцин, помню, я сказал ему: «Борис Николаевич, Ленин начинал революцию с броневика, а вы давайте на танк!» — и мы с казаками помогли ему взобраться на броню. В окружении будущего президента заметил и Джуну. Она тоже меня увидела, мы поздоровались.
Я тогда безоговорочно верил Ельцину. Очень не хотелось возвращаться в коммунистическое прошлое. По этой же причине его поддерживала и Джуна.
Некоторое время спустя мы с Давиташвили стали членами первой Общественной палаты при президенте. Она — как представитель международной академии альтернативных наук «Джуна», которую сама и создала, я — от казачества. На заседаниях, которые проходили в Мраморном зале, Джуна не раз выступала за развитие науки и медицины.
Моя жизнь между тем текла своим чередом. Я участвовал в четырех войнах — в Приднестровье, Абхазии, Боснии и Герцеговине, на Кавказе. Служил в инженерных войсках, был ранен. Заработал болезнь суставов. Потом узнал, что у меня онкология. Врачи рекомендовали операцию, но при этом откровенно говорили, что никаких гарантий дать не могут. Спасла меня своими волшебными руками Джуна.
