Мы зашли, пообщались с Вахо, выпили с девчонками по рюмочке коньяка. Но тут вошла Джуна и раскричалась:
— Врачи Вахо спиртное не разрешают, ты что, хочешь его споить?!
— Да он же не пьет, это мы выпили за его здоровье!
— Уходи вон! Вместе с этими!
И мы ушли. Знал бы я, что больше никогда не увижу Вахо живым...
Уже четырнадцать лет прошло, а на душе камень: будь я рядом с ним — уверен, — дурного бы не случилось.
Через два или три дня уже не помню кто позвонил: «Вахо умер!»
Я прилетел в особняк. Джуна еще не знала о страшном горе. Ее помощник Валера Миронов, который жил в отдельной комнате в особняке, и медсестра из числа персонала потом рассказывали: «Джуна лечила пациента и вдруг уснула». По их словам, она как будто даже не дышала, словно провалилась в летаргический сон, и пробыла в таком состоянии минут сорок. В это время и умер Вахо.
Уже не вспомню, кто осмелился принести страшную весть Джуне. Те дни память вообще сохранила в виде размытых пятен.
До сих пор перед глазами картина: гроб в комнате Вахо, в нем молодой красавец с окаменевшим лицом. И Джуна, которая не плакала, а стонала, раскачиваясь из стороны в сторону: «Вахо, сердце мое!» И смотрела стеклянными глазами, ничего не видя вокруг.
На похоронах она обнимала Вахо и кричала: «Нет! Не забирайте его! Оставьте моего мальчика!» Я стоял рядом, держал под руку. Ее еле оттащили, закрыли крышку. Стали опускать, Джуна пыталась упасть в могилу следом за гробом. Нет ничего страшнее горя матери, потерявшей ребенка. До последних дней она ходила только в черном.
Тяжелые, тягостные воспоминания.
Долгие годы Джуна публично заявляла, что ее сын погиб в автокатастрофе. Лишь за год до своего ухода из жизни она решилась открыть правду. Рассказала, что в смерти сына виноват ее сводный брат Володя. Более того — она считала его убийцей.
По ее словам, Володя позвал Вахо в баню. Сходили, попарились, хотя организм Вахо еще не окреп после аварии и в баню ему было категорически нельзя. Но это еще полбеды.
«Вернулись домой, Володя потребовал, чтобы Вахо сходил за коньяком, — рассказала Джуна. — А Вахо отказался. Володя его толкнул, мой мальчик упал, ударился виском о стол. И его не стало. Так он убил моего сына».
Версию эту теперь не проверишь: сводного брата Джуны уже нет на свете, он умер. Да и все ее сводные братья и сестра поумирали — резко, один за другим. Странное совпадение.
Сам я больше склонен считать, что история с гибелью Вахо — это все же несчастный случай, трагическое стечение обстоятельств. А Джуна, бывало, нет-нет да и обронит в разговоре:
— Это Володя нарочно с сыном сделал.
— Почему ты так считаешь? — спрашивал я.
