Максимилиан бесконечно судился, и не всегда удачно, выплачивал неимоверные суммы, продавал недвижимость, расставался с раритетами из своей коллекции. Но я жалела одинокую старуху. Она была умнейшей женщиной и нуждалась в интеллектуальном общении, иначе свихнулась бы окончательно. Иногда по ночам мы выходили гулять, хотя все думали, что Мария не может подняться, и мне никто не верил. Маша говорила: «Если Наташа сказала, что сегодня красивая луна, значит, Мария встанет и пойдет с Наташей». Она пролежала почти десять лет. Умерла в семьдесят девять от пневмонии.
Сегодня я думаю, что Максимилиану не стоило влезать в эту историю. Благородство, которое он проявил, кинувшись выплачивать Машины долги, вышло боком. Мы потеряли три дома только в Лос-Анджелесе. Семейное состояние оскудело, и страдают в результате наши дети. Но в то время я была всецело на стороне мужа. Надо спасать Альпы? О’кей! Я брала под козырек и подписывала все необходимые бумаги. Искренне считала Макса рыцарем на белом коне и всегда, при любых обстоятельствах была с ним заодно.
— Даже когда Максимилиана обвинили в сексуальных домогательствах?
— Это очень смешная история. Дело было в 1993-м, Макс снимал в Эстонии для американского телевидения фильм «Свечи в темноте». В работе Шелл был настоящим перфекционистом. Он же не просто так поставил девять лент как режиссер и получил три «Золотых глобуса». А сколько раз ему присуждали приз нью-йоркских критиков — высшую награду в профессии! Максимилиан хотел, чтобы в картине звучала Пятая симфония Малера: для него это произведение олицетворяло ужас социалистического лагеря. Но один из продюсеров, Дайана Ботсфорт, выступила категорически против. Дескать, американская публика не готова к серьезной музыке и лучше выбрать совсем другую — примитивную, как мы говорили «куриную»... Скандал разгорелся в гостиничном номере Максимилиана: я играла в фильме главную роль, на съемках мы оба так уставали, что жили порознь. Когда страсти накалились до предела, Дайана прокричала:
— Все! С меня хватит! Я устала!
— Так сходи охолонись — прими ванну, — предложил Максимилиан.
Я не слышала, возможно, Макс добавил еще пару резких слов, на язык он был остер. Так или иначе Дайана взвилась:
— Эта ванна тебе дорого встанет. Засужу! — и выскочила из номера. Я при этом присутствовала. Кажется, даже закричала ей в спину:
— Мы победим!
Семейные люди, как солдаты, в случае беды должны подниматься плечом к плечу. Дамочка подала иск за сексуальные домогательства на двести семьдесят тысяч долларов. Адвокатом истца была Глория Оллред, та самая, что пыталась засудить Майкла Джексона за совращение несовершеннолетних. Кстати, в свое время Макс выступал в его защиту. Даже публиковал в журнале «Голливуд Репортер» за свой счет открытые письма Майклу, где были слова: «Мне стыдно за прессу, за медиа, за весь мир». На пресс-конференции, посвященной уже его разбирательству, Шелл настаивал, что Дайана просто хочет отсудить ни за что кучу денег. А потом встал и сказал:
— Я всегда говорил: не надо разбрасывать жемчуг перед свиньями.
Оллред взвилась:
— Вы называете мою клиентку свиньей?
Максимилиан невозмутимо ответил:
— Ну что вы? Я всего лишь цитирую Библию!
Боже мой, с каким благородством он ее сделал! Суд Максимилиан, разумеется, выиграл.
— С годами характер вашего мужа, очевидно, не делался легче...
— Максимилиан становился все более нетерпимым, иногда даже деспотичным. Скажем, он всегда был против, чтобы наши дети пробовали себя в актерской профессии. Твердил про неминуемые наркотики, уверял, что ранняя слава ломает детскую психику. Как-то мы вдвоем с Настей обедали в ресторанчике напротив крупного рекламного агентства.
