Почему-то пребывал в уверенности, что стоит мне прийти и члены худсовета должны с ума сойти от восторга. Вспоминаю, и стыдно становится — за ту невесть откуда взявшуюся самоуверенность, совершенно мне не свойственную. Еще лишь однажды посетила меня та же убежденность, когда понял, что именно Ирина Кебадзе должна быть моей женой и матерью моих детей. Вероятно, так бывает, если Господь вмешивается напрямую, считая, что в особо важные моменты ставить метки недостаточно.
Закрыв передо мной дверь филармонии, слегка щелкнув по уже задравшемуся носу, форточку все же приоткрыли. Один из членов худсовета, старый эстрадный волчара, позвонил и предложил поехать с концертной бригадой в Ростов. Но с условием, что другую фамилию возьму, чтобы не засветиться перед дирекцией, забраковавшей Кикабидзе.
Я выехал на свои первые гастроли Вахтангом Багратиони. Мама предлагала всегда выступать под ее фамилией, но я сказал — тогда получится, что предаю папу.
В ансамбль «Орэра» меня пригласил покойный Роберт Бардзимашвили, решивший вслед за «Битлз» переделать свой квартет в вокально-инструментальный ансамбль, первый в СССР. «Песняры», «Самоцветы» возникли после нас. Сейчас трудно понять, но в то время никто не мог представить, как это возможно — петь и играть одновременно. И когда в середине шестидесятых годов мы, Нани Брегвадзе и семь играющих на разных инструментах и поющих парней, вышли на сцену — будто бомба взорвалась! Первый концерт в Москве в Театре эстрады продолжался вместо полутора часов четыре: зрители не отпускали и ни организаторы, ни милиция ничего не могли поделать.
На моем пути было немало счастливых моментов, таких, когда понимаешь — жизнь измеряется не числом вдохов-выдохов, а мгновениями, захватывающими дух.
День того концерта — один из самых ярких. За других не скажу, но я точно был на седьмом небе! Потом «Орэра» прогрохотал и в самых престижных залах мира, так что у кого угодно голова бы закружилась.
Дальше все как у всех: понеслась пена, сопутствующая успеху, — интервью, фотосессии, телевидение... Фанатки, как хвост кометы, сопровождавшие нас повсюду. Самые элитные семьи распахнули для нас двери своих домов, а самые красивые женщины — свои объятия. Но об этом не люблю трепаться.
Может, потому и любили меня женщины, что никогда их не закладывал. Но было и то, и это, и — «гуляй, Вася». Кто меньше, кто больше, но все мужики, увы, не без греха, что ни для кого не секрет. Правильно жить очень трудно. Одно могу сказать: если полюбил, должен честно признаться, все оставить и уйти, не портить жизнь близкому человеку, детям. А мы с женой вместе плюс-минус полсотни лет — вот и делайте выводы.
Почти двадцать лет я пел с ансамблем «Орэра», потом начал сольную карьеру, когда уже не смог гастрольный график группы совмещать с кино. Судьба не часто дарит встречи, которые могут изменить нашу жизнь. Меня она баловала. Однажды раздался звонок — пригласили на кинопробы к Георгию Данелии. Наша почти полувековая теснейшая дружба началась с того, что мы друг другу жутко не понравились.
Было так. Он не мог найти артиста на роль Бенжамена Глонти в картину «Не горюй!», Гие никто не нравился. И Верико Анджапаридзе, величайшая грузинская актриса, мать Софико Чиаурели и родная тетя Данелии, сказала: «Гия, есть такой Буба, посмотри на него!» А Данелия страшно не любит, чтоб ему кого-то навязывали. В общем, меня встретил малоприятный, мрачного вида, нервно курящий человек с желтым лицом. С ходу требует:
— Закричите!
— Рано еще! Люди в гостинице спят, разбужу.
На лице режиссера — ни тени улыбки. Я подумал: «Нервный какой!» А Данелия, оказывается, еще и болен был тогда. Ничего про все это я не знал, как и про то, что Бенжамен по сценарию должен быть рыжим, толстым, потеющим человеком.
Поэтому реакция режиссера на мою персону меня возмутила. А Гия потом рассказывал, как буквально взвился, когда к нему странной танцующей походкой заявился в драных джинсах худосочный брюнет с жвачкой во рту и щелью в зубах. В общем, вытурил меня.
А я сценарий прочел и обалдел, подумал: елки-палки, очень хочу. Через несколько дней звонок: «Буба, это Данелия. Сегодня иду в гости к тете, не составите компанию?» Когда мы пришли в один известный дом на горе Раздумий, всегда полный именитых гостей, все воскликнули: «О, Гия Бубу привез!» И никто не сказал: «Гия приехал!» Данелия с интересом посмотрел на меня. И каждый вечер продолжал таскать по гостям в разные дома. Такие он сделал пробы. Молча наблюдал за мной. Только хмурился в ответ на вопрос, станет снимать или нет.
