Когда?
— Ну, давно...
Я задумалась и вспомнила, что тридцать пять лет назад, я тогда была беременна Андрюшей, мы с Колей ходили в Большой театр. Он в тот день ужасно вымотался и заснул на спектакле. В какой-то момент я вдруг услышала его храп. Повернулась и увидела, что он привалился к дородной женщине с выдающимся бюстом, сидевшей справа от него. Хотела возмутиться, растолкать, но она приложила палец к губам: пусть спит.
Когда первый акт закончился, стала звать: — Коля, Коля!
Он:
— Что?
Ой, простите, мадам, я, кажется, спал на вашей груди...
— Что вы, что вы, мне так приятно. Я, кстати, преподаю сольфеджио, вам не нужны уроки?
Во втором акте я не дала ему спать и держала за руку, чтобы снова не припал к соседке.
В тот вечер Отелло пел Владимир Атлантов, а Дездемону — Маквала Касрашвили. Коле очень понравилась молитва в ее исполнении. И через тридцать пять лет он это вспомнил! Коля обожает оперу. Не так давно слушали «Богему» с Анной Нетребко и оба всплакнули в конце.
— Многие, кстати, считают, что Караченцов стал слишком чувствительным, видят в этом проявление болезни.
— Коля при всей своей мужественности всегда был очень ранимым и сентиментальным. А сейчас у него еще больше обострилось восприятие. Пришли мы на юбилейную программу к любимой Инночке Чуриковой, и он прослезился, потому что вспомнил счастливые мгновения их совместной работы. Раньше он мог сдержать эмоции или спрятать их под какой-то маской, а сейчас — нет. Нервы уже не те.
Однажды смотрел телевизор и вдруг заплакал. Внук Петя, увидев слезы деда, тоже заревел. Я воскликнула:
— Что случилось?
Коля отвечает:
— Собаку жалко.
Петька:
— А мне жалко Коку! — он так деда называет.
Оказывается, шел фильм «Белый Бим Черное ухо», на котором все зрители рыдают.
У Коли, кстати, всегда была потрясающая интуиция. И сейчас он меня часто поражает. Как-то пришел к нам один человек. Гладил Колю, обнимал, целовал, клялся в дружбе. Когда уехал, я сказала:
— Замечательный парень, и так тебя любит!
— Ты всегда ошибаешься.
— А зачем же он все это делал?
— Для чего-то я ему нужен, но он меня не любит.
Я по жизни действительно часто ошибаюсь в людях, считаю их лучше, чем они есть. Рвусь помочь. Вступаюсь за слабых. А потом получаю за это... — Людмила Андреевна прислушалась и предостерегающе подняла руку. — Тише! Коля идет. Я ему о своей судебной эпопее не рассказываю.
До этого у Николая Петровича была послеобеденная «сиеста». Теперь настало время полдника, и он вместе с верной Надей появился на кухне. Поприветствовал всех присутствующих и с легкостью согласился на интервью.
— Николай Петрович, многие вас жалеют! Говорят: «Зачем жена его таскает по разным мероприятиям, премьерам?
Не дает пожить спокойно?»
Н.К.: Спасибо ей большое. Мне это нужно.
— Вы любите бывать в театре, кино?
Н.К.: Да.
— А свои спектакли и фильмы смотрите по телевизору?
Н.К.: Иногда.
— Приятно вспомнить прошлое?
Н.К.: Нет, грустно.
— А когда смотрите любимую «Юнону» и «Авось»?
Н.К.: Я себя ругаю.
