Хватаем обувь, куртки и летим, перепрыгивая через две ступеньки, с четвертого этажа на ощупь, ориентируясь по перилам — потому что в подъезде, как водится в Краснокаменске, не горит ни одна лампочка. Я на всю жизнь запомнила тот «полет». Так, наверное, Алиса падала в Кроличью нору. Как же страшно было! Мы выбежали с Ирой на улицу, а парни кричат из окна: «Если поймаем — вам хана!»
Лет в пятнадцать я почувствовала к себе интерес со стороны мужского пола. Но одно дело серенады под окном и записочки с сердечками, другое — наглые приставания. Ко мне часто лезли. Отдыхаем с Ириной в кафе, в компании. Как обычно: кого-то знаешь, кого-то впервые видишь. Смотрю на часы — домой надо, поздно. Дергаю Ирку: — Пойдем, нам пора.
Вдруг сидевший рядом парень хватает меня за колено (я в шортах была):
— Ты никуда не пойдешь.
Понимаю, что из этих когтей не вырваться.
И никто из сидящих не заступится, потому что «рулят» тюремные понятия: если девушка не твоя, за нее не «впрягаешься». В тот раз мне повезло — кто-то посторонний из взрослых вмешался. Думаю, у меня очень сильный ангел-хранитель. Даже в самые опасные моменты беда обходила стороной. Это он меня оберегал — от отчаянных поступков, от ненужных друзей. Сейчас, когда вспоминаю свою юность, становится страшно. До сих пор снятся кошмары: захожу в свой темный подъезд с побитыми лампочками и чувствую рядом чужое тяжелое дыхание...
Я всем говорила, что уеду, как только окончу школу. Сбегу из этого ужаса, буду цепляться за любой шанс, чтобы вырваться. Что нас не убивает — делает сильнее. По себе знаю. Cлучилась со мной в школе одна знаменательная история. Я на переменах не могла спокойно стоять — всегда бегала, прыгала, бесилась. Однажды подвернулась завучу под горячую руку. Она принялась отчитывать, а потом как сказанет при всех: «И вообще, ты кого из себя строишь, Боня? Думаешь, такая же, как они? — завуч показывает на стайку «богатеньких», хорошо одетых девочек из полноценных семей, у которых все в жизни сладко. Я опешила от этих слов, а она ехидно так ухмыляется: — Не получится, дорогая. Не бывает из грязи в князи».
Так обидно стало! «Ах ты, дрянь! — думаю. — Ну, я тебе покажу. Издеваешься над моей семьей? Одета я плохо?
Отца нет? Ты меня еще вспомнишь, когда узнаешь, чего «нищая Боня» добилась!» Эта глупая тетка даже не догадывалась, сколько сил мне тогда придала!
Ангелина переехала в Москву первой, на какое-то время ее приютила у себя наша тетя. И вот незадолго до выпускного вечера звоню сестре:
— Ангелин, еду к тебе!
— Вика, могу вам с мамой даже денег на дорогу выслать.
— Спасибо, не надо! Жди!
Радостная побежала к маме:
— Я на вокзал за билетами.
— А как же квартира?
— Ну, мы же все решили: потом продадим. Главное — отсюда вырваться!
Мама занервничала:
— Ты, наверное, поезжай одна... Я не могу хозяйство бросить.
— Да какое хозяйство, где ты его видишь?! Хочешь остаться — пожалуйста! Твой выбор. Только дети твои будут от тебя далеко. Мы с Ангелиной ни за что не вернемся!
С трудом убедила ехать и бегом на вокзал, как будто от этого вся моя жизнь зависела: «Два билета до Москвы!»
Пару недель спустя мы тряслись в поезде, наблюдая в пыльное окно размытые пейзажи необъятной нашей родины. В маминых глазах поселился испуг, мои же просто светились от радости.
