К изумлению Елизаветы, Эндрю яростно сопротивлялся разводу: несмотря ни на что, он любил свою неистовую Сару. Чтобы пресечь слухи о том, что принц был не просто в курсе забав жены, но и принимал в них деятельное участие, королева заставила сына подать на развод. Однако несмотря на официальное расторжение брака, Сара и Эндрю продолжали жить вместе, чем изрядно шокировали британское общество.
Но самый страшный удар по Виндзорам нанесла все же принцесса Диана: осенью 1992 года она объявила мужу, что собирается жить отдельно. Слово «развод» еще не прозвучало, но после того как журналисты опубликовали распечатки телефонных разговоров принца и принцессы Уэльских, доказывающие взаимную неверность, стало понятно, что официальный разрыв неизбежен. И если о давней связи Чарльза с аристократкой Камиллой Паркер-Боулз догадывались почти все, то адюльтер непогрешимой принцессы Дианы с пиарщиком Джеймсом Гилби стал для Британии настоящим шоком.
В телефонных разговорах Гилби называл принцессу своим «кальмарчиком» и упоминал подробности их интимных встреч. Сразу несколько крупных газет вышли с заголовками «Британия, тебе лгали».
Пожар, случившийся буквально несколькими днями позже и едва не уничтоживший Виндзорский замок, страна восприняла как знамение. Королевская семья, олицетворение Британии, рухнула со своего пьедестала, как инкрустированные потолки тысячелетнего родового гнезда. Тот факт, что Виндзор загорелся в день сорокапятилетнего юбилея свадьбы Елизаветы и Филиппа, сделал катастрофу совсем уж символичной.
Через несколько дней после пожара королева Елизавета выступила с обращением к нации.
Она признала, что в семье «существуют проблемы», и сказала, что 1992 год был одним из самых ужасных в ее жизни. Премьер-министр Джон Мейджор впоследствии говорил, что это обращение потребовало от королевы больше мужества, чем она проявила во время бомбежек Лондона: «Ее Величество была предельно честна и искренна».
Увы, это не сработало. Попытка Елизаветы дать понять, что Виндзоры ничем не отличаются от обычных британских семей, в которых тоже случаются трудности, только разозлила народ. Настолько, что перед Рождеством премьер-министр Мейджор, испытывая, по его признанию, чудовищную неловкость, официально сообщил Елизавете, что ремонт Виндзорского замка ей придется делать за свой счет.
А кроме того, по постановлению парламента теперь, как и прочим гражданам Великобритании, придется платить подоходный налог. Единственной уступкой, на которую готов пойти кабинет министров, стала возможность «сохранить лицо»: незадолго до Рождества Ее Величество объявила, что, заботясь о налогоплательщиках и исходя из интересов своего народа, она решила добровольно платить налоги, чего не делала ни одна королевская особа до нее.
Второй новостью, всколыхнувшей общественность, было открытие для туристических посещений Букингемского дворца, официальной резиденции королевы. Скептики назвали эти решения «попыткой выбраться из финансовой дыры».
Традиционалисты — «превращением королевской власти в туристический аттракцион». Сама же Елизавета чувствовала себя униженной. Филипп заметил, однако, что ничто не может быть слишком, если под вопросом само существование монархии.
Говорят, увидев отреставрированные комнаты Виндзорского замка, королева тихо произнесла: «Ничто никогда уже не будет прежним». В 1992 году Елизавета утратила нечто большее, чем недвижимость, деньги и репутацию, — в сущности она потеряла власть. Полномочия верховной правительницы и так сокращались год от года, а теперь ее стали открыто называть «дорогостоящей игрушкой чудаков-британцев». Монархия встала в один ряд с традиционным пятичасовым чаем, охотой на лис и прочими «чисто английскими развлечениями», на которые остальной мир смотрит со снисходительным интересом.
В 1994 году принц Чарльз в нарушение всех традиций семьи дал большое интервью, в котором признался, что его брак с Дианой был обречен с самого начала, поскольку всю жизнь он любил другую женщину.
