Хамдамов из тех художников, кому законы не писаны. Это не он должен приспосабливаться к обстоятельствам, а они к нему. Поэтому снимали мы кино по законам Рустама. Несмотря на то, что сценарий был написан и утвержден, Хамдамов каждый день приносил на площадку новые тексты, родившиеся в его голове ночью. В результате у Рустама получалась совсем другая картина — и по эстетике, и по смыслу.
Администрация, работавшая на фильме, строчила доносы в Москву: режиссер снимает никем не утвержденную историю, мы умываем руки. Гонец с «Мосфильма» не заставил себя ждать. Кто-то из начальников Экспериментального объединения приехал во Львов и посмотрел отснятый материал, поприсутствовал на площадке, поговорил с Рустамом. Материал был совершенно потрясающим, это признавали все, тем не менее Хамдамов заявил, что когда мы вернемся в Москву, все будет непременно переснято.
Окончательное решение принимал тогдашний директор «Мосфильма» Николай Сизов.
Он тоже ознакомился с материалом, привезенным из экспедиции, убедился, что ни одного метра пленки не снято по сценарию, но попросил Хамдамова:
— Рустам, на вашу картину затрачены государственные деньги. Можете написать, о чем будет кино? Чтобы ни у кого не закралось подозрений, что вы снимаете какую-то антисоветчину.
— Могу.
— Сколько на это надо времени?
— Две недели, — сказал Хамдамов и пропал.
Мобильных тогда не было, дозвониться ему никто не смог. Он жил в своем мире, наивно полагая, что все его подождут столько, сколько потребуется.
Я вернулась в Ленинград. О том, что происходило на студии, узнала лишь несколько месяцев спустя. Экспериментальное объединение оказалось в сложном положении: на проект затрачены бюджетные деньги, а фильма нет. Поскольку объединение было хозрасчетным, люди не получили зарплату. Стали искать другого режиссера, который смог бы завершить картину. Естественно, такого не нашлось. Я для себя тоже решила, что в продолжении сниматься не стану.
Звонок с «Мосфильма» застал меня в Москве у мамы:
— Лена, Никита Михалков начинает работу над фильмом «Раба любви» о Вере Холодной и приглашает вас на пробы.
— Ой нет, я не считаю возможным предавать Хамдамова!
— Это новый сценарий, который никакого отношения к «Нечаянным радостям» не имеет.
Мы вам его пришлем.
Посоветовалась с Юрой. Муж сказал: «Не отказывайся с ходу, почитай сценарий».
Читаю и убеждаюсь, что «Раба любви» — совсем другая история. Михалкова потом обвиняли, что он чуть ли не обокрал Хамдамова, присвоил его идеи. Это неправда. Кончаловский попросил брата посмотреть материал Рустама, уговаривал выручить «Мосфильм» и завершить картину. «Нет, — ответил Никита.
— Напишите новый сценарий, и я пойду навстречу студии, сниму фильм на оставшиеся средства».
Он пробовал на главную роль нескольких актрис, но утвердил меня. Я сказала:
— Замечательно, только я не могу ехать на два месяца в Одессу и оставлять дочку, ей всего лишь три года.
— Берите с собой, можете и мужа взять.
Так всей семьей мы оказались у Черного моря. Поселили нас в гостинице цирка, где по номеру бегали тараканы. Зато имелось большое преимущество — кухонька. И совсем рядом был рынок, где мы покупали продукты. Когда цирк вернулся с гастролей, нас переселили в отель постатусней.
