
— О’кей. Даю тебе скидку девяносто восемь процентов от стоимости рекламы.
С такой фантастической скидкой мы зарядили рекламный ролик клипа по всем каналам. Помню, какую кнопку ни ткнешь — отовсюду несется «Мама, все о’кей, ну на кой нам эти Ю-Эс-Эй». Ведь параллельно шел еще и сам клип. Эта рекламная кампания произвела впечатление даже на фирму «Союз» — крупнейшего продавца музыки в стране. Ребята предложили заняться продвижением их роликов. Юра сказал, что «Союзу» девяносто восемь процентов скидки не даст. «Только» девяносто, чтобы я тоже мог немного заработать. «Видаки» тогда не знали, куда девать рекламное время. Они были практически монополистами. Потом цены, конечно, подняли, а поначалу специально прикармливали шоу-бизнес.
С «Союзом» я учредил новую компанию «Зодиак Рекордс». Проекты пошли косяком, но главными для меня оставались «Каролина» и Трофим. Примерно через полгода упорной работы мы с Серегой наконец нащупали его стиль. Как ни странно, из рокера он превратился в прекрасного шансонье. Дебютный альбом «Аристократия помойки» был создан на тех самых клавишах и записан на студии за три дня. Но появилась новая проблема — ревность. Трофим ревновал меня к Тане, Таня — к Трофиму. Я об этом долго не подозревал. Мы дружили семьями, Серега стал моим крестным и крестным Артема...
Однажды поехали все вместе в цирк на Цветном бульваре — Серега, Наташа, их дочка Аня, я, Таня и Артем. Отправив жен с детьми на представление, мы с Трофимом пошли в кафе. Заказали по чашке кофе, и вдруг он выпалил: — Степ, а ты вообще долго собираешься Таней заниматься?
— В каком смысле?
— опешил я. Трофим сам сделал ее популярной, написав замечательные песни. И вдруг такой вопрос!
— В самом прямом.
— Ну, вообще-то Таня моя жена. А «Каролина» — удачный коммерческий проект. Было бы глупо его закрывать.
— Видишь ли, Степа, если ты продолжишь заниматься Таней, у тебя будет мало времени на меня.
— Почему?
— Я же вижу, она тебе дороже, чем я. Тане ты такой клип забабахал! Мне — нет.
— Но у тебя другая музыка и путь другой! А шансон для радио и телевидения тема просто запретная!
Я еле замял этот разговор. Вечером, уже дома, Таня спрашивает:
— Степа, а о чем вы разговаривали сегодня с Сергеем, пока мы в цирке были?
— Да ни о чем, о музыке, о детях, — говорю я. А сам думаю: «Она что, ясновидящая?»
— У меня такое ощущение, будто вы обо мне говорили. Скажи, ты еще долго будешь Трофимовым заниматься? Ты ему уделяешь гораздо больше времени, чем мне...
Пришлось пережить еще одну неприятную сцену. Так я и лавировал между двух огней, пытаясь угодить и Трофиму, и Тане.

Трехлетний договор с Серегой закончился в 1997 году. Мы оба выполнили свои обязательства и не стали его продлевать, сохранив добрые отношения. Что в шоу-бизнесе бывает редко. Обычно «звезды» поливают грязью бывших продюсеров. И те неохотно вспоминают бывших подопечных. Как говорят в нашей тусовке, куда артиста ни целуй, у него везде одно — ж...па.
В 1998 году, накануне кризиса, я взялся за новый проект — Катю Огонек, царствие ей небесное. Почувствовав, что шансон набирает популярность, стал уговаривать жену сменить жанр: «Попсовые певицы зарабатывают на внешности, они должны быть молодыми и красивыми, а в шансоне внешность, как и возраст, по большому счету не имеют значения. Были бы хиты. Ты подумай. Годы-то идут». Таня задумалась. Ей было уже тридцать шесть.