Так оно и было — отчасти.
Надо сказать, что режиссером этого фильма я стал, только чтобы отдать свой личный долг великому французскому фантазеру Александру Дюма за «Трех мушкетеров», вложив в свою картину всю любовь к произведению, благодаря которому не спятил, пролежав, как мумия, год в гипсе. В ранней юности интенсивными занятиями спортом я заработал серьезную болезнь. Сначала улегся в гипс, потом еще два года скакал то в гипсе, то в кожаном саркофаге-туторе. Практически всю жизнь хромал, ходил с палочкой, пока уже в преклонном возрасте мне не заменили таз и тазобедренный сустав на титановые.
Но в свои четырнадцать я лежал неподвижно, как кусок железяки. Сказать, что это очень тяжело, — не сказать ничего. Единственной радостью были книги и рисование, чем я и занимался после падения температуры и прекратившихся диких болей — круглые сутки.
Перечитал книг за три года болезни несметное количество. И наконец мне попался Дюма. Его тогда не переиздавали — не нужен был советской власти Дюма со своими романами. Но моя героическая и мудрая мама каким-то образом достала старую книжку в продранном на углах переплете из коричневого картона, на котором вязью было написано «Три мушкетера».
И этот роман стал моим спасением не только в моральном, но и в физическом смысле. Перечитывая его бесконечно, я просто жил в нем совершенно полноценной и захватывающей жизнью. Любил, целовал, дрался, фехтовал, скакал на лошади — и все было настолько реально, что у меня на самом деле напрягались и развивались мышцы!
Это помогло не только выжить, но и избежать атрофии. Через много десятилетий я узнал, что учеными изобретен способ мысленного накачивания мышечной системы. Просто лежишь, вот так представляешь — а мышцы работают!
К сожалению, не помню имени художника, иллюстрировавшего ту книгу, но его черно-белые гравюры подтолкнули меня к их перерисовыванию. И не просто копированию, а к добавлению и переделыванию, то есть, как принято выражаться сейчас, созданию ремиксов. Первыми моими творениями были, конечно, портреты мушкетеров и сцены из их жизни, которые я сам придумывал. Это был мой собственный театр с персонажами Дюма. Позже я свою профессиональную карьеру начинал как художник: сначала в театре, потом в кино.
Так что мечта экранизировать спасительный роман вполне закономерна. Став режиссером, я снял на Одесской студии несколько фильмов, первый из них по идейным соображениям положили на полку, все остальные были обруганы в прессе, но почему-то одновременно руководство телевидения сочло фильмы удачными и расположилось ко мне доверием и уважением. Решив не упускать момент, я пришел со своей мечтой к одному из редакторов Гостелерадио. Израиль Григорьевич Кацев, уважаемый мной умнейший человек, честно пытался охладить мой пыл, предупредив, что мушкетеры ни в коей мере не продвинут карьеры, потому что — как сегодня принято говорить — «не формат». Я ответил:
— Это меня вообще не волнует.
— Что ж, постараюсь вам помочь, но не обещаю ничего.
И не обманул.
Когда через какое-то время я снова пристал к нему:
— Израиль Григорьевич, что с мушкетерами? — он сказал:
— У меня возникла идея, которая может тебя обрадовать в том случае, если хватит дарования.
— В смысле?
— Объясняю: телевидение купило сценарий фильма, написанный Розовским и Ряшенцевым по оперетте о трех мушкетерах, которую они поставили в ТЮЗе. Сам не слышал, но говорят, там хорошая музыка. А сценарий сделан как капустник, он для кино совсем плохой. Если сможешь переделать, я наверху договорюсь, чтобы тебе дали его снимать. Дерзай.
