— Не знаю, с кем она договаривалась, но точно не со мной. А я вам говорю — вашего мероприятия тут не будет.
Тогда я отправляюсь к директору ресторана:
— Извините, такая ситуация...
— А кто вам сказал, что зал занят?
— Администратор.
— Не слушайте его. Идите и оплачивайте аванс. А вечером мы вас ждем.
При мне директор звонит этому администратору:
— Не валяй дурака, прими аванс и организуй все по высшему разряду.
Иду к администратору, отдаю деньги.
Он с перекошенным от злобы лицом выписывает мне квитанцию. Вечером мы с Аллой приезжаем в «Белград». Гостей — море. Все хотят поздравить Пугачеву.
Банкет идет своим чередом — тосты, поздравления, и вдруг в зал вбегает плачущая Кристина: «Папа, папа, мне дяденька руку вывернул». Я говорю: «Алла, занимай гостей, а я пойду разберусь». Иду с Кристиной, и она мне показывает на все того же администратора. Я спрашиваю:
— В чем дело?
Он нагло ухмыляется:
— Ваши гости должны находиться в банкетном зале. Соседний зал вами не арендован, а девочка ваша туда пошла танцевать. И вообще, дети после девятнадцати часов не могут появляться в ресторане.
Таков наш регламент.
— Ах ты, ...! — кричу я. — И поэтому ты, ..., ребенку руку вывернул?
Обычно я не ругаюсь матом, но под горячую руку могу вспомнить кое-какие выражения. Вообще, он вел себя так нагло, что сначала я даже хотел ему по роже дать, но потом решил не портить Алле праздник, поэтому обошелся некоторыми народными эпитетами. Он в ответ произносит совершенно несуразную фразу:
— Как вы смеете так разговаривать с сотрудником КГБ?
— Да таких, как ты, сотрудников нужно вешать! — рычу я. Беру Кристину, ухожу с ней в зал и забываю эту историю.
Проходит две недели. Меня вызывает директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов. В кабинете у него сидит какой-то невзрачный сероглазый человечек с папочкой. И Сизов, не глядя в мою сторону, говорит:
— Вечно с тобой все не слава богу. Вот из Комитета госбезопасности пришел на тебя материал.
Сероглазый открывает папочку и зачитывает:
— «Пятнадцатого апреля сего года в гостинице «Белград-2» во время банкета находившийся там режиссер «Мосфильма» Стефанович произносил за столом антисоветские речи, рассказывал анекдоты про руководителей партии и правительства, оскорблял их честь и достоинство. И призывал вешать сотрудников КГБ».
— Николай Трофимович, — возмущаюсь я, — но вы же понимаете, что это бред? У нас за столом сидели министр культуры, директор «Росконцерта»! Да они, если бы такое услышали, сразу бы встали и покинули зал.
Сизов вопросительно смотрит на сероглазого.
Тот морщится:
— Показания дали метрдотель и официанты. У меня в этой папочке их собственноручные заявления.
— Ты, наверное, пьяный был? — задумчиво спрашивает Сизов.
— Нет, трезвый.
— Почему так уверен?
— Тому есть свидетели, — отвечаю. — На обратной дороге из ресторана нас остановили гаишники, попросили меня подуть в трубочку.
