Недавно встретилась с одним режиссером: «А я о вас слышал, Леонид Бичевин рассказывал на пробах». Ничего себе, думаю, это как надо было меня преподнести, чтобы режиссер запомнил. Представляете, как приятно? Разве можно потерять такого славного человека?
Я и не потеряла. И потеряла. Он меня бросил. И не бросил. Прошло почти два года, но мы все время на связи — духовной, ментальной: думаем, заботимся, переживаем друг за друга. Но мы не вместе. В чем причина? Почему меня можно любить только на расстоянии? Что со мной не так? Я стала копаться, вспоминать. И вдруг отчетливо осознала — ведь все как с отцом. Причина в том шлейфе детской боли, в страхе потерять и глобальной неуверенности или уверенности, что со мной что-то не так — и от меня уходят.
Шесть лет назад с Леней все было так классно! От хорошей жизни я капризно надувала губки. Он говорил: «Идем направо» — я топала ножкой: «Нет, налево». Он не спорил — мы шли налево. Но мне это было необходимо не потому что я его не любила, не уважала, для меня и сейчас нет лучшего и более авторитетного советчика в жизни! Просто моя постоянно вибрирующая подсознательная неуверенность требовала ежечасного подтверждения любви. Мне нужны были жертвы как доказательство. Вот он сделал как я хочу, значит, любит. Глупо, по-детски, но объяснимо.
У Лени красивый голос, и он классно играет на гитаре, на всех тусовках его просили спеть. Агнюша топала ножкой, хотела, чтоб он пел только для нее, — ревновала к девицам, которые его слушали. Ну зачем я это делала?!
Дурость да и только! Но я просто с ума сходила от ревности, хотя прекрасно понимала, что безосновательно совершенно. Леня не тот человек, который способен заводить параллельные романы, он для этого слишком честен. Так я ревновала его и к киношным партнершам — он же красавчик, герой-любовник. Сидим на какой-то премьере, перед нами в кресле красавица блондинка, кто ж Бичевина упустит, поворачивается:
— Ой, Лень, привет! Как ты?
— Это что за коза? — спрашиваю.
— Актриса, я с ней снимался.
— Ах, вы снимались вместе?!! А больше ты ни с кем не снимался? Все! Ухожу!
— Агния, успокойся.
— А-а-а, ты с ней целовался в кадре! Ты что, не видишь, у нее ж глаза, как у козы, в разные стороны смотрят!
Ужас! Так стыдно! Катастрофа просто! А это Катя Вилкова, прекрасная актриса, мы тогда еще не были знакомы, сейчас дружим.
Но я упорно продолжала его терроризировать. Ну какой фильм ни посмотришь — целуется! И с той, и с этой! Да что ж такое! То с Машей Машковой в «Закрытых пространствах», то с Юлей Пересильд в «Однажды в провинции», ну и, конечно, с Ингеборгой Дапкунайте в «Морфии» — вы представляете, что за список, он же перецеловался со всеми красавицами нашего кино!
А я-то ни с кем не целуюсь, только с дохлым котом! Какие шутки? Буквально. У Германики в фильме «Все умрут, а я останусь» — вот где был ужас во время съемок, а вы говорите «Груз 200»!
Прямо в первый же день снимаем похороны кота, вырыли ямку, жду, думаю: сейчас принесут игрушечного зверя. Щас! Принесли трех мертвых котов — реальных! Замороженных! Валерия говорит: «Выбирай на вкус!» Ну, выбрала одного попушистее. Я, значит, плачу, прощаюсь с ним: «Прощай, Томик!» и уже хочу опустить его в ямку, вдруг слышу голос Германики: «Поцелуй его! Ближе, ближе, к себе прижми». Прижимаю, целую холодного, окоченевшего кота. Один дубль, второй. Август, плюс тридцать. Кот перестал быть холодным! На четвертом дубле зверь стал таять! Лера кричит: «Ну что ты его как неродного!» Я подношу размякший труп к лицу, а он — воняет! Жуть! И я его целую! Так что у меня в кино свои лав стори.
Бичевин всегда старался действовать по старой французской поговорке: если женщина не права, попроси у нее прощения. Терпеливо сносил мои выходки, мой инфантилизм и тяжелый характер, стремление диктовать и всегда быть в центре. Мне не хватило мудрости понять, что женщина не может долго и безнаказанно главенствовать и подавлять мужчину. Леня — исключительный, но какая-то капля оказалась последней.
А ведь в тот вечер в Питере, перед самым концом, мне не столько хотелось потусить в клубе, сколько дать ему больше свободы, не мешать, чтобы он не думал, что я на нем висну. А он это воспринял как недостаток любви и внимания. Что толку теперь рассуждать. Все рухнуло. И не вернешь. Хотя я до сих пор иногда думаю: не ошиблись ли мы? Какая-то вышла несостыковка. Я была слишком напористой, резкой, сумасшедшей — ему нужна другая, более спокойная.
