Призвать жену к порядку Любимов даже не пытался. Каталин стала постоянно сидеть на репетициях, влезать, делать замечания актерам. Это уже переходило всякую грань. Дима Муляр очень удачно играл Чацкого в «Горе от ума». На репетиции Каталин стала учить его, как играть. «Не лезьте не в свое дело, — спокойно заметил Муляр, — у меня есть режиссер».
Каталин вышла из себя, разоралась. Муж, естественно, вынужден был встать на ее защиту. Дима ушел со сцены, Любимов назначил другого исполнителя.
Конфликт разгорался, выпуск премьеры задерживался. Это вопиюще, когда жена вмешивается в дела мужа, а тот роняет себя, безоговорочно принимая ее сторону. Муляр потом вернулся, спектакль выпустили, но осадок у всех остался.
Лишь раз я слышал, как Любимов огрызнулся на Каталин: «Иди занимайся своими уборщицами». В подавляющем большинстве случаев супруги действовали заодно.
Несколько лет Любимов не занимал в спектаклях Ирину Линдт, так блистательно игравшую в «Марате и маркизе де Саде». Конфликт между ними возник на репетиции «Фауста». Любимов делал ей замечания в грубой форме. Ира позвонила мне:
—Дэди, я так не могу.
Я сказал:
—Бэби, уходи. Надо будет — позовут.
Роль Маргариты передали другой актрисе. А Ирку хоть и не попросили из театра, но ролей не давали.
Матерщиной общение Каталин с людьми не ограничивалось. Выезжавшие на гастроли актеры рассказали мне, как в Греции в аэропорту она набросилась с кулаками на Тимура Савина, ударила по лицу. Да, актер был сильно выпивши, но так ли уж необходимо было прибегать к такому методу воздействия на молодого человека в неадекватном состоянии? Может, стоило долететь до Москвы и там уж его воспитывать? Тимур не остался в долгу, дал пощечину самой Каталин. Все это происходило в присутствии Любимова, которому ничего не оставалось, как броситься на защиту жены и ввязаться в драку. Тимур вспоминал, как они покатились по полу. Савина из театра уволили, потом хотели вернуть, актер-то хороший.
В театре повисла тюремная атмосфера, актеры ощущали себя бесправными заключенными, которых никто не уважает.
Кто-то уходил, кто-то пережидал. Знаю одно: время тратилось не на творчество. Про один из последних спектаклей Любимова театральный критик Марина Токарева написала: «В недавней премьере «Маска и Душа», сценической композиции по Чехову, только имя на афише позволяет узнать Юрия Любимова».
Накрученный женой, Юрий Петрович стал носиться с идеей создания Театрального центра Юрия Любимова. Сначала требовал у правительства построить новое здание, где бы он и его правопреемники получили долю недвижимости во владение. Как я понимаю, договориться с властями об имуществе для своей семьи Любимову не удалось. Тогда он стал требовать отдать под это предприятие Театр на Таганке. Суть пожеланий худрука сводилась к следующему: освободите мне помещение от этих артистов.
—Вы хотите набрать новую труппу, создать другой театр?
— спрашивали его в высоких кабинетах.
—Это моя и моей семьи финансовая тайна.
С одной стороны, я понимаю Юрия Петровича. Он не молод, тридцатого сентября мэтру исполнилось девяносто четыре года. Дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни. Своего сына Петю — выпускника Кембриджа — Любимов пытался приобщить к работе в театре, он приезжал в Москву, я устраивал его в автошколу, чтоб получил здесь права. Советовал оформить российское гражданство, но Петя ответил: «Слишком сложная процедура, придется собирать много бумаг». Да и дело отца его никак не заинтересовало.
