Я давно решила, что Сандро будет моим единственным ребенком. Самым желанным, самым любимым...
Дима сумел понять и это. У него уже был сын от первого брака.
Мы переехали в Бостон. У меня было все: прекрасный дом, любимый мужчина, мама, сын — но для семьи нужно ощущение внутреннего покоя, а вот его-то как раз и не было. Я снова приезжала-уезжала, и этой круговерти не было конца. Из-за моего рабочего графика свадьба все откладывалась. Я говорила себе: остановись, хоть ненадолго! Может быть, получится жить обычной жизнью? Не получалось...
Дима вполне нашел себя в чужой стране. У него было свое дело, друзья, полноценный круг общения.
Я же знала: мой зритель — на родине. Дима понял это, только когда прилетел на мое выступление в концертном зале «Россия» в 1998 году. Успех был грандиозный! Мы ехали домой в такси, он взял меня за руку: «Если бы знал, что ты артистка такого уровня, никогда бы не стал в тебя влюбляться. Но... теперь уже поздно».
Постепенно мы начинали сознавать, что наша история сложнее, чем казалась в начале. Есть любовь, и есть огромное расстояние между двумя странами. Чтобы быть вместе, одному из нас придется чем-то пожертвовать. И Дима сказал:
— Тамара, я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Одно твое слово — и я все брошу. Буду жить с тобой в России. Хочешь?
Он готов был ради меня оставить в Америке налаженный бизнес и попытаться начать в России с нуля. Но я, как истинная грузинка, не захотела принять эту жертву и снова решила стать в семье вторым номером после мужа:
— Давай, попробую остаться я.
И прожила в Бостоне безвыездно пять месяцев. Встречала Диму с работы, сына из школы, занималась хозяйством, писала музыку и даже пошла учиться на отделение мюзикла, но все равно думала — свихнусь, так не хватало своей среды, зрителей, оваций.
Я очень любила Диму, но меня все чаще охватывала тоска. Он все чувствовал, пытался меня развлечь: водил в рестораны, в кино и театр, знакомил с друзьями. Помогало плохо. Да и для него мое присутствие в жизни не всегда было однозначным.
Мы выходили в свет, и когда Дима представлял меня как артистку из России, реакция была очень разной. Иногда за вежливым выражением лица откровенно читалось: «Видели мы таких артисток!» Я никого не осуждала — они же меня не знали...
А из Москвы постоянно звонили:
— Когда вернешься?
— Через месяц, нет, через полтора.
— Как ты можешь отказываться от такого успеха!
— Я приеду, скоро, очень скоро...
И все не ехала.
Однажды Борис Краснов не выдержал, стал кричать: «Тамара, что ты там себе думаешь?
Немедленно возвращайся! Или ты променяла сцену на простое бабье счастье?!»
Я заплакала и бросила трубку. Неужели у меня нет права на любовь?!
Дима видел, как я мучаюсь, и мучился вместе со мной. Понимал, что даже если построит для меня золотой дворец, я вряд ли буду в нем счастлива. Мне этого мало, ведь я артистка.
Однажды мы возвращались из Нью-Йорка в Бостон на поезде. За окном лил дождь, Дима держал меня за руку. И вдруг по радио зазвучала песня Леграна «Я тебя искал повсюду».
Я поймала его взгляд и сердцем ощутила: наше чувство даровано нам свыше. Чем бы ни закончилась эта история, главное, что мы встретили друг друга.
Вскоре я опять улетела в Россию.
Дима звонил по нескольку раз в день:
— Я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
— Что же нам делать?
Он не мог жить в России, я не могла остаться в Америке. Мы оба страдали. Обреченные любить и не имеющие возможности быть вместе. Ночами мне не спалось, лежала и думала: «Почему так произошло? Ведь мы могли встретиться раньше, когда еще оба жили в России, и все было бы по-другому! Почему?»
На фоне постоянной депрессии у меня начались проблемы со здоровьем. Дима это словно почувствовал. Позвонил: «Тамара, я люблю тебя.
Держись, скоро приеду».
Я обрадовалась, он был мне нужен. Так нужен!
...Ночью раздался звонок. Я сразу поняла: что-то случилось, что-то страшное, непоправимое. Бросилась к телефону, прижала трубку к уху: «Тамара? Дима погиб. Внезапная остановка сердца».
Продолжения я не услышала — потеряла сознание...
Нелепая, трагическая смерть... Я долго не могла поверить. Даже после похорон казалось: раздастся звонок и я услышу его голос. Чтобы избавиться от боли, от жуткой пустоты, которая поселилась во мне, стала особенно много выступать, но впервые в жизни это не приносило радости. Постоянно вспоминала Диму, свою жизнь с ним.
