Ой, ужас! И что сказала?»
Наша с Димой дружба закончилась сразу, как только его жена пришла работать на радио. С первого дня Алиса стала передавать мне гадости, которые якобы говорил про меня Нагиев, а ему, судя по всему, пересказывала «мои» нелицеприятные отзывы. И однажды Дима просто перестал со мной разговаривать. Прошел мимо, будто я пустое место.
У Алисы — редкая интуиция. И потрясающая способность упреждать любую опасность, грозящую ее семейному благополучию. Родись она во Франции в XVIII веке, маркиза де Помпадур осталась бы не у дел. Думаю, именно благодаря этим талантам их брак с Нагиевым и просуществовал так долго. Дима ведь не из тех, кто создан для семьи и кого можно удержать ребенком.
Вот уже десять лет Нагиев делает вид, что со мной не знаком.
Мы несколько раз сталкивались в «Останкино», на светских мероприятиях. Я здоровалась, он не отвечал. В самом деле, даже интересно: чего же это Алиса тогда, в конце девяностых, ему наговорила?
Несостоявшийся роман с Димой мог стать для меня предметом долгих душевных переживаний, если бы вскоре я не встретила свою первую настоящую любовь...
Он был звукорежиссером на радиостанции, где я работала ведущей. Чудесный парень — умный, веселый, красивый и... готовый пожертвовать всем ради собственных удовольствий, которых у него было два: горные лыжи — зимой и байдарки — летом. Первые полгода, пока я еще не стала студенткой театрального института, нам удавалось проводить вместе пару вечеров в неделю.
Будних вечеров, потому что в выходные он сплавлялся по рекам или покорял снежные трассы. Когда к дневному отделению журфака, работе на радио и телевидении у меня прибавились занятия в актерской мастерской Игоря Владимирова, свидания на неделе пришлось отменить. Я приползала домой за полночь и во время позднего ужина засыпала с ложкой в руке.
Мои просьбы остаться на субботу и воскресенье в городе вызывали у Андрея искреннее недоумение: «А ребята? Они же меня ждут! Лучше перебирайся жить ко мне, тогда все ночи на неделе будут наши».
Моим родителям идея с переездом, мягко говоря, не понравилась. «Если уйдешь к нему, пожалеешь! — заявила мама.
— Потому что будешь виновата в моей смерти. Я поднимусь на четырнадцатый этаж — и прыгну!»
Я поверила: свою угрозу она может выполнить. У меня были на то основания.
Это случилось, когда я училась в седьмом классе. На уроке биологии учительница стала стыдить мальчишку, который не выучил урок. И тупицей обзывала, и уголовное будущее прочила. Родители у этого парня пили по-черному, и вся школа знала: вечерами он убегает из дома и прячется от побоев отца-алкоголика по чердакам. Биологичка тоже была в курсе «семейных обстоятельств», но плевать на них хотела.
Я не выдержала. Поднялась из-за парты и спросила: — Кто дал вам право его оскорблять?!
Он очень умный! И если бы у него была возможность нормально учиться...
Биологичка аж побелела от бешенства:
— Молчать!!! Выйди из класса!
Я закусила удила:
— Не уйду, пока вы не извинитесь перед Лешей!
На следующий день состоялось родительское собрание, где разбиралось мое персональное дело. С докладом выступила директор. В чем только меня, ученицу седьмого класса Марину Евстрахину, она не обвинила! В высокомерии, хамстве, оказываемом на класс дурном влиянии. А в конце, обращаясь к маме, выдала: «Вы знаете, что ваша дочь бегает на свидания к солдатам-стройбатовцам, которые рядом со школой возводят многоэтажку?
Педколлектив настоятельно требует, чтобы вы обратили на своего ребенка пристальное внимание, иначе глазом не успеете моргнуть, как она в подоле принесет!»
Мне было тринадцать лет, я ни разу не целовалась, а меня записали в малолетние шлюхи!
Когда мама переступила порог квартиры, ее трясло. Любая моя попытка вставить хоть слово вызывала новый приступ ярости. Папа стоял, прислонившись к стене, белый как мел.
— Саша, убери ее! — кричала мама. — Запри в комнате, иначе я ее убью! — И тут же, обращаясь ко мне: — Иди немедленно сюда! Ко мне, я сказала!!! Я сделаю так, что на тебя ни один парень не взглянет: будешь ходить уродиной!
Я увидела в ее руках ножницы.
— Мама, не надо!
— Садись на стул!
На пол полетели пряди волос.