На свой восьмой день рождения Алекс загадал желание: превратиться в минипута, когда вырастет. «Как же ты в него превратишься? Минипуты крошечные, а ты будешь совсем большой», – удивилась мама.
Бойся, как говорится, своих желаний: прошло ровно десять лет, мама чем-то тяжело и безнадежно больна (потому что нечего было болтать), а друзья Алекса дарят ему – уже на восемнадцатый день рождения – турпутевку в дом, где эти самые минипуты и живут. Детки собирают походные рюкзаки, запасаются провизией и едут навстречу своим фантазиям. Но путешествие оборачивается кошмаром: призраки с раскрашенными лицами, совсем не похожие на добродушных существ из сказки, отлавливают парижских деток по одному и режут на мелкие кусочки – в буквальном смысле.
На тот случай, если вы не в курсе: минипуты – это крохотный лесной народец, придуманный режиссером, продюсером и вечным ребенком Люком Бессоном: он написал про минипутов серию книг, и сам же эту серию экранизировал 15 лет назад. Во Франции это вполне себе культовая история – как у нас, например, книги про Незнайку и жителей Цветочного города.
Люк Бессон, конечно, уникальный режиссер, который, подобно Алексу, подзадержался в собственном детстве – но в отличие от героя, ему по-прежнему все сходит с рук. Как никто другой он умеет монетизировать свои фантазии, превращая их в какой-то бесконечный и крайне прибыльный сериал. Да, режиссер «Проклятия Артура» (2022) – не сам Бессон, а его протеже Бартелеми Гроссманн, но это не должно вас обмануть. Сюжет – бессоновский; персонажи – бессоновские; даже исполнительница главной женской роли – Талия – носит папину фамилию Бессон.
Чуть больше, чем другие фильмы Люка, «Проклятие Артура» – про попытку прощания с детством. «Ты считаешь, в моем возрасте все это уже смешно?» – спрашивает главный герой свою подружку, кстати, ту самую Талию Бессон, показывая на полки с плюшевыми и пластиковыми минипутами. Талия смотрит на него выразительно: «Верь во что хочешь, только поцелуй меня скорее» (вообще, тема первого поцелуя крайне важна абсолютно для всех картин Бессона, кажется, это его персональный, незакрытый гештальт). Друзья Алекса будут погибать от каких-то диких причин, оторванные и отрезанные конечности окропят экран красненьким, а Алекс все еще будет раздумывать, кто ему дороже: живая подруга Сэм, с которой он только что потерял девственность в палатке, или выдуманная принцесса Селения, в которую он верил всю свою жизнь, невинная как фея Динь-Динь.
Всю эту мучительную аллегорию взросления Бессон оформляет как натуральную игру в «Зарницу»: с палатками, пробегом по пересеченной местности, исследованием местных нор с помощью веревки и светодиодного фонарика, сооружением носилок из подручных средств и оказанием первой помощи, если друг оказался вдруг в капкане. Почти «Голодные игры», но гораздо более кровавые: герои будут отходить на тот свет очень изобретательно и в порядке живой очереди – от самого скучного и неинтересного к тем, без кого обойтись уже совсем нельзя (папину дочку, конечно, пощадят).
В конце концов, опоздавшая, как это обычно бывает, полиция выдаст свое, вполне рациональное объяснение: «Местные детки-люмпены увлеклись ролевыми играми. Сначала играли в «Бэтмена против Супермена», теперь взялись за Минипутов». Как бы не так: Алекс точно знает, что реальность тут вообще ни при чем, а сиквел где-то рядом. Да и местный мужик с гнилыми зубами и сворой волкодавов, подозрительно похожий на режиссера Люка Бессона (а может, и на сошедшего с ума Карлсона), не зря маячит на горизонте.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
