«Сияние» Стэнли Кубрика: культовый образец семейного хоррора

В недавнем прошлом школьный учитель, а ныне вступивший на творческую стезю писатель Джек Торренс приезжает с семьей в роскошный уединенный отель «Оверлук», чтобы присмотреть за ним на время мертвого сезона. Здесь, в горах, в компании любимой жены и сына, в многомесячной зимней изоляции от внешнего мира, Джек нацелен написать свою лучшую книгу и перезапустить неудачно складывающуюся жизнь…

По происшествии сорока с лишним лет сразу и не поймешь, в чем именно заключалась суть претензий к «Сиянию» (1980) Стэнли Кубрика со стороны автора одноименного романа и разочарованных критиков, посмотревших картину в премьерном прокате. Стивен Кинг открыто обвинял режиссера в том, что тот перед началом работы над экранизацией не имел должного представления о жанре, а негодующие фанаты хорроров жаловались на то, что «Сияние» не фильм ужасов, а нечто совсем невразумительное. 

Но пена дней, как водится, схлынула, прошли годы, и время все расставило по надлежащим местам с присущей себе рассудительностью. В 2021-м можно смело, во всеуслышание, не оглядываясь по сторонам признать: «Сияние» не просто фильм ужасов, а образцовый фильм ужасов, удачно соединяющий жанровые клише с новаторскими находками Кубрика. В чем, в конце концов, состоит основная цель хоррора? Он должен пугать (вызывать у зрителя страх), а прежде – нагнетать тревогу (готовить появление страха). Наряду с комедией, прямая задача которой – смешить, хоррор – самый честный с драматургической точки зрения жанр кино, единственно верная реакция на который не предусматривает обманчивой вариативности. Понятно, что разных людей пугают разные вещи, однако средняя температура по воображаемой зрительской больнице и прошедшие с момента премьеры десятилетия, поместившие «Сияние» в широкий кинематографический контекст, позволяют констатировать, что со своим жанровым предназначением фильм справляется прекрасно, причем – по сей день.

Вдобавок к сценарию, полному потаенного ужаса и скрытых намеков, предвосхищающих будущие события истории, Кубрик использует в «Сиянии» внушительный арсенал собственно режиссерских средств, работающих на единую задачу. Вот лишь некоторые из них. Гнетущая инструментальная музыка, пронизывающая картину с первых минут. Зловещая фактура, приумноженная на волнующие ракурсы и мертвенные композиции с идеальной симметрией и линейной перспективой. Жуткие сюрреалистические видения с участием призрачных обитателей отеля, которые и не думают прятаться в темных подвалах, но, напротив, настойчиво жаждут коммуникации с семейкой Торренс. Крайне редкие, а потому особенно эффективные скримеры, как в сцене внепланового возвращения Дика Хэллорана в «Оверлук». Изобретательные движения пристально следящей за героями камеры, в том числе – только-только появившийся в конце 1970-х гг. стэдикам, к которому Кубрик как большой новатор сразу же проявил неподдельный интерес и который активно использовал в велосипедных путешествиях Дэнни по пустынным коридорам отеля и кульминационных эпизодах картины. И, разумеется, наезды – один из любимых приемов режиссера. И если медленные зумирования в «Сиянии» создают ощущение нарастающего саспенса (источник страшного где-то рядом), то быстрые – сигнализируют, что опасность уже здесь, совсем близко, вот она!

Даже если вынести за скобки все вышесказанное, «Сияние» архиважно уже хотя бы потому, что подарило кинематографу ряд поистине культовых, хрестоматийных кадров, часть которых впоследствии была неоднократно процитирована в западной поп-культуре (от «Симпсонов» и «Пассажиров» до «It Follows» и работ Ари Астера) и превратилась в популярнейшие мемы. Статичный кадр-кошмар с бурным потоком крови, рефреном заливающей в рапиде безлюдный холл гостиницы. (Это единственный план, вошедший в официальный трейлер фильма в далеком 1980-м.) Крохотные фигурки Вэнди и Дэнни, увиденные глазами Джека в ожившем макете сада-лабиринта. Шокирующее открытие героини Шелли Дюваль у печатной машинки мужа. И еще много разного, но прежде всего, конечно, то самое николсоновское приветствие: «А вот и Джонни!»

Упреки в адрес драматургической стороны фильма тоже не вполне обоснованны. Сценарий объясняет достаточно, чтобы без труда разобраться в предыстории, мистической природе «сияния» и логике ключевых сюжетных поворотов, но вместе с тем оставляет широкий простор для интерпретаций происходящих событий, в том числе – самого экстравагантного толка. Так, американский документалист Родни Ашер выпустил нашумевший фильм «Комната 237» (2012), в котором суммировал различные конспирологические трактовки скрытых смыслов, зашифрованных, по мнению их авторов, в творении Кубрика.

За теории заговоров мы не в ответе, зато вашему покорному слуге в числе прочих оценок «Сияния» доводилось слышать буквально следующее резюме: «Неудивительно, что тот мужик в отеле сошел с ума. Взаперти с такой придурковатой семейкой у кого угодно поедет крыша, безо всяких призраков». Скрепя сердце и при всем уважении к Кубрику признаем: уж если и есть спорное, но имеющее право на существование альтернативное прочтение сюжета, то это оно.