— Я сделал!
— Что ты сделал?! Это никому не нужно, выполни лучше вот что... — тогда подобное нередко происходило.
До сих пор практически наизусть помню блестящие, ироничные, глубокие тексты Михал Михалыча: у него же не слова, а сама поэзия, и при этом такая точная сатира на наше общество. Могу продекламировать монолог, который в самом начале произносил мой герой: «Медленно идет детство, тянутся, тянутся школьные годы. Быстрее идет институт, еще быстрее летят первые годы работы. А потом понеслось! Годы, от которых получаешь максимальное удовольствие, летят как бешеные, надо успеть сделать, сделать свою жизнь...» А в это время на балюстраде в белоснежных костюмах застыли, как статуи, остальные герои: Карцев, Ильченко, Рудин, Арзуманян.
— Вы со Жванецким встречались?
— Конечно, он же был автором спектакля. Тексты, которые там звучали, создавал при нас, артистах. Жванецкий приходил на репетиции, смотрел, как выстраивает постановку Михаил Захарович Левитин. Иногда какие-то фразы Жванецкий добавлял. Иногда, наоборот, что-то убирал.
Конечно, особо теплые отношения связывали Михаила Михайловича с Карцевым и Ильченко. Кстати, Витя был не только потрясающим артистом. Его можно назвать архивариусом Жванецкого. Ильченко скрупулезно собирал все написанное рукой Михаила Михайловича, даже самые короткие записки, заметки. Он относился к этому очень внимательно, ревностно и ничего не упускал, все складывал в специальную папку.
Однажды я захотел сохранить на память какой-то маленький монолог, написанный Михаилом Михайловичем для моего героя, — зажилить. Но после репетиции Витя сразу подошел ко мне и строго спросил: «Юра, где текст Михал Михалыча? Срочно верни!» Конечно, листок Ильченко я сразу отдал. Поэтому у меня нет автографа Михаила Михайловича, хотя мы много общались в тот период. Только в душе остались воспоминания о великом сатирике и прекрасном спектакле.
— Ильченко ведь рано умер — в 55 лет, от скоротечного рака...
— Я был на похоронах Виктора Леонидовича на Троекуровском кладбище. Потом все поехали на поминки. Они проходили в офисе Театра миниатюр Жванецкого, который располагался недалеко от метро «Маяковская», на 1-й Тверской-Ямской улице. На последнем этаже старого здания в свое время выделили Михаилу Михайловичу под театр десять комнат, а теперь там открыли музей великого писателя...
Помню, как за столом безутешно плакал Карцев. Нет, он просто ревел. Ильченко и Карцев были уникальным творческим дуэтом, парой. И Ромочка рыдал, потеряв самого близкого друга и партнера по сцене. Не раз слышал: «А почему Карцев не нашел себе «второго Ильченко»? Выходил бы на сцену с другим артистом...» А он просто не мог и подумать, чтобы работать с кем-то другим...
Потом в Театр миниатюр пришел Иосиф Райхельгауз, и я играл в его спектакле по пьесе Семена Злотникова «Триптих для двоих». В нем было три новеллы, в каждой играл актер-мужчина (у меня была роль бегуна), а героиня была одна — Томочка, Тамара Дегтярева, актриса театра «Современник». Ее широкий зритель знает по роли Агаты в телефильме «Вечный зов». Но вскоре из этого театра я все-таки ушел.
— Почему?
— Потому что меня не отпустили в Афганистан... Мы с приятелем, коллегой по Театру миниатюр Владимиром Корнеевым, подготовили патриотическую программу. Там были песни военных лет, сценки из спектаклей, стихи, сатирические куплеты, высмеивающие Гитлера. Потрясающая программа, которую хотели показать нашим военным, которые служили и воевали в Афганистане.
— Вы хотели поехать в горячую точку?
— Мы понимали, что там опасно, там стреляют. Но нам очень хотелось поддержать наших ребят. Кстати, многие артисты тогда летали в Афган, так помогали солдатам. Сначала мы с Володей показали программу в актовом зале военного госпиталя под Красногорском. Вышли на сцену с нашими смешными куплетами и увидели ребят без рук, без ног. Поем, шутим, пытаемся улыбаться, а у нас слезы текут...
На том концерте были представители Главного политического управления армии. Им программа очень понравилась, и нам с Володей сказали: «Готовьте документы, прежде всего характеристику из театра. Мы вас отправим в Афганистан, а потом в Германию, Чехословакию, Венгрию. Будете выступать в воинских частях».
На следующий день я зашел в нужный отдел ГлавПУРа, он находился рядом с Театром Советской армии. Мне дали фирменный бланк с красной звездой сверху: «Просим Театр миниатюр подготовить характеристику на актеров Корнеева и Чернова». С этой бумагой иду в театр, в дирекцию. А мне говорят:
