— Как вы думаете, почему Этуша до сих пор с удовольствием смотрят и так любят?
— Загадка гения.
— Этуш-актер и Этуш-человек — это совершенно разные персоны?
— Ну конечно. Но в нем они все-таки гармонично сочетались, его сущность актера и его сущность человека были неотделимы друг от друга. Для меня это было очень важно с самого начала, на заре моего знакомства с Владимиром Абрамовичем, когда он мне сначала понравился как актер, — чтобы масштаб человеческой личности соответствовал масштабу актера.
Тогда не было интернета, нельзя было его открыть и все прочитать. Я знать не знала, что, оказывается, он пошел добровольцем на фронт, что он воевал, — эти факты биографии мне не были известны. И где-то, в каких-то газетах, в журналах я стала все по крупицам собирать, и для меня было очень важным тогда узнать, что масштаб актерской и человеческой личности в Этуше сопоставимы.
— Нередко, к сожалению, бывает иначе.
— Наверное, бывает, но, как бы то ни было, мне кажется, что актер в своих работах использует свой жизненный опыт. Мне сложно судить, поскольку нелегко влезть в шкуру актера — поди пойми, разберись, как там что у них возникает! Когда Владимир Абрамович, например, получал пьесу и начинал работать над ролью, над тем или иным образом, он уходил в свой кабинет, запирался, и что он там делал, что искал в своем багаже, я не знаю. Беспокоить его нельзя было ни в коем случае. Находиться в своем кабинете он мог часа два, не менее. Если наконец что-то придумывал, то выходил и показывал это мне. И я, как первый его зритель, пыталась оценить, получилось что-то или нет.
Причем тщательно готовился Владимир Абрамович к роли не только накануне премьеры, а практически перед каждым выходом на сцену, даже если он играл эту роль в сотый раз. Перед спектаклем днем мы обязательно садились вдвоем и повторяли текст. Я ему подавала реплики за других исполнителей, а он произносил свои.
— Знаю, некоторые актеры придерживаются особых, выработанных годами традиций в день спектакля. Кто-то из них, например, не обедает. Было ли нечто подобное у Владимира Абрамовича?
— К примеру, для него было чрезвычайно важно, чтобы в день спектакля я находилась постоянно рядом. То есть я не должна была ни в коем случае никуда уходить из дома: ни за хлебом, ни еще за чем-нибудь, ни тем более поехать по каким-то делам — ни-ни! Мое отсутствие вызывало у него беспокойство. Он за меня всегда очень волновался, боялся. Если я собиралась выйти из дома, он, бывало, несколько раз меня спросит: «Мумочка, а ты когда вернешься?»
