В итоге меня и еще одного молодого артиста посадили в древнюю маршрутку, в которой отсутствовали окна и двери, а внутри было всего два полуразвалившихся стула. Как же нас трясло и мотыляло на них! Но в молодости на такие моменты не обращаешь внимания. Когда меня и попутчика подбрасывало в очередной раз вверх на очередной яме, мы шутили, представляли, как даем интервью: «Вот нас, звезд, часто спрашивают...» И как же хохотали!
— Кстати, а вы сами водите машину?
— Да, с восемнадцати лет. Тогда я училась на первом курсе театрального института. Многие мои подружки сдали на права, и мне тоже очень захотелось научиться водить. Пошла на курсы. А по ночам, когда на улицах мало машин, со мной по городу ездили друзья, у которых уже был опыт вождения. Экзамены сдала легко, с первого раза. Когда на специальной площадке поднималась на горку и затормозила точно у положенной черты — как заядлый водитель, мне даже похлопали инструкторы, стоявшие неподалеку.
— Это, наверное, были ваши первые аплодисменты в жизни?
— Судя по всему — да... Права получила, но машина у меня появилась не сразу. Тогда это был дефицит. Сначала друзья Гоши (Куценко — первого мужа Порошиной. — Прим. ред.) пообещали откуда-то перегнать машину с пробегом. Но она оказалась совсем уж старой, и мне, новичку, не решились ее доверить. Через полгода кто-то из Гошиных знакомых отдал нам подержанную «ниву». Ее надо было забрать с другого края Москвы. Помню, поехала за ней в моей любимой шубке — из искусственного меха, белоснежной, с серыми северными оленями и нежными снежинками. Представляете, она до сих пор служит мне верой и правдой! Шубка очень теплая, и на даче я часто ее ношу.
Так вот, приехали мы за «нивой», я села за руль — по сути, это была моя первая поездка один на один с дорогой днем, в плотном движении. Конечно, очень нервничала: обилие машин вокруг приводило меня в оторопь. Гоша периодически мне что-то говорил, а иногда выхватывал руль со словами: «Маня, стой... Смотри внимательно справа, слева... Все нормально, не волнуйся... Стой... Я не кричу, просто тебе подсказываю».
У меня тряслись руки и колени, я очень устала. Но Гоша понимал, что я должна перебороть свое волнение, и подбадривал: «Ничего, тяжело в учении, легко в бою!» От напряжения вся взмокла — так, что шубку потом пришлось выжимать! И вот когда мы доехали до нашего дома и начали парковаться, из-под капота повалил дым, там что-то загорелось! Пришлось отдать машину в сервис, где над ней долго колдовали и, как я поняла, поставили неутешительный диагноз. Я снова осталась без машины.
Потом полгода никакое другое авто на горизонте не появлялось. Видимо, судьба отводила от какой-нибудь колымаги. Потому что вскоре родители к моему 18-летию купили мне новые «жигули» пятой модели с модными, уже квадратными фарами! Помню, как мы ходили по авторынку в Тушино и выбирали. Мне очень понравилась машина благородного синего цвета, ее и купили. Я была счастлива, а родители еще счастливее, потому что у них это был первый такой большой и такой важный подарок для дочери. С тех пор и вожу.
— Какой вы водитель?
— Дисциплинированный, аккуратный и спокойный. За рулем люблю смотреть, наблюдать, созерцать. Но сейчас вожу не так часто. Обычно на съемки предоставляют служебную машину. И пока еду на площадку, могу поспать, или проштудировать сценарий, или заняться делами. Обзвоны учителей, репетиторов, врачей, разговоры с детьми — за час или два в пути можно очень много успеть сделать.
— Мария, вернемся к теме гастрольного быта...
— Я не сильно обращаю на него внимание. Есть мало-мальский комфорт — и славно. Мне кажется, что во все времена принимающая сторона старается создать достойные условия для артистов. Просто раньше не было в провинции приличных отелей и машины не были такими комфортабельными, как сейчас. Теперь условия для переездов получше, что очень радует. Ведь иногда в Сибири приходится каждый вечер играть спектакль в новом городе, а для этого проезжать 300—400 километров на автомобиле.
