Алексей: Миша, ему было лет пять, заявил, сидя на диване нога на ногу, что мы у него должны спрашивать разрешения, когда идем в ресторан. Но считать ли это претензией? Нет конечно.
— Еще многие работающие женщины знакомы с чувством вины...
Нина: Наверное, и я себе чего-то напридумывала, в смысле, что должна была бы больше времени им уделять. Но сейчас могу сказать, что своим детям я нужна такой, какая есть. Для них сейчас я внятный авторитет. Притом что они могут со мной не соглашаться и живут своей жизнью.
Алексей: Ровно так же, как и я. Меня посещала мысль о том, что, может, надо больше отдыхать от работы и чаще ходить с ними в зоопарк или кино. С годами эти мысли испарились, я вижу результат. У нас вырос мужчина, а не барчук. Он знает, как приготовить еду, в курсе, что нужно зарабатывать деньги, дарить женщинам цветы, подавать им руку, когда выходят из транспорта. Это ли не результат? Гордимся и Аней, которая нашла себя в профессии, у нас отношения с детьми замечательные.
— Для них вы — Леша?
Алексей: Аня называет Лешей, иногда отцом. Если говорит о нас с Ниной, то — родители. Миша зовет папой. Я ему достался в четыре года.
С любыми вопросами оба знают, куда идти. Наша позиция — не лезть. О детях мы знаем то, что должны. Не поймет ребенок, если вмешиваться в его жизнь без спросу, это все — мимо сада. У нас есть такая шутка: «Фульмулилуй». Так Миша говорил в детстве. Учись задавать вопрос правильно, чтобы получить ответ.
Нина: Наша семья патриархальная, глобальные вопросы решаем вместе. И Миша, и Аня — оба могут не захотеть что-то обсуждать, но знают, что мы всегда открыты для разговора и помощи, в том числе финансовой.
Дочери помогаем, она разгружать вагоны не может. Но уже много лет Аня стремится от нас не зависеть.
Алексей: Она же не может сама поехать и купить холодильник, если старый у нее сломался. Она девочка, у нее есть мама и папа. А Миша просит помочь, если совсем прижало, обычно тянет до последнего.
Нина: На днях я заметила: «Алеш, мы молодцы, из наших детей замечательные люди получились». Конечно, это стоило и нервов, и сил.
— Какими вы стали бабушкой и дедушкой?
Нина: Хреновыми.
Алексей: Прекрасными.
— Наконец-то ваши мнения разделились!
Алексей: Мы прекрасные дед с бабкой, потому что к ребенку — сюси-пуси, все, что хочешь.
Нина: Соглашусь... Мы прекрасные, потому что Соня знает правило: если мама сказала нет — иди к бабушке. Нет у нас никаких принципов. Сонина мама на нас сердится за это.
Алексей: Нет, не сердится. Аня недавно нашла правильную формулировку: «Это ваши отношения с Соней». А что еще сказать, когда мы идем в магазин и она получает подарки. Балуем ребенка с удовольствием.
Нина: У меня институт, театр. Нет столько времени на внучку, сколько хотелось бы. Если мы с ее мамой играем спектакль, то с ребенком остается дед.
Алексей: Соня и одна может посидеть дома, но нам спокойнее, чтобы рядом была. Она же дитя «Тиктока», пропади он пропадом!
— С детьми всегда и все иначе. Что вы им запрещали?
Алексей: Запретов не было, были разговоры на тему «Я тебе советую так не делать».
Нина: Сейчас Аня меня цитирует своей дочери: «Я не ругаю тебя, я стучусь к твоим мозгам».
— Алексей, вы себя ощущаете полноценным дедушкой?
Алексей: Да, я дед!
Нина: Дед — свет в окошке, говно в лукошке. Он для Сони самый любимый. Когда она приходит к нам в гости, то первое, что делает, прыгает на Алешу. И всегда вопрос: «А дед будет?»
