Сережа Виноградов репетировал тогда «Пену дней» Бориса Виана в Киноцентре на Пресне. Начал туда ходить. Антрепризное движение в Москве набирало обороты, Андрюша Житинкин поставил «Ночь трибад» по пьесе Энквиста, где играли Сережа Чонишвили, Галя Шевякова, Георгий Тараторкин. Я у них гладил костюмы за тысячу рублей за спектакль, на них можно было купить пачку сигарет и еще какую-то мелочь. Словом, влачил жалкое существование.
Однажды однокурсница попросила:
— Показываюсь во МХАТ к Ефремову. Поможешь мне?
— Конечно, помогу.
Так принято. Мы с ней быстро отрепетировали отрывок из булгаковского «Бега», где я играл генерала Чарноту. На показе сидели Олег Николаевич, Ия Сергеевна Саввина, Роман Козак, Дима Брусникин, Андрей Васильевич Мягков... Я сыграл и ушел, спешил к Житинкину на спектакль. А вечером в общежитии мне передали номер телефона заведующей труппой Татьяны Васильевны Бронзовой. Позвонил, она была кратка: «Куда вы подевались? Первого сентября вы выходите к нам на работу». Так все началось.
Первый раз вышел на сцену МХАТа в роли слуги в «Горе от ума», кричал: «Графини Хрюминой карета!» Потом случилось несчастье, Вячеслав Михайлович Невинный оступился, упал под сцену, переломался. И меня в силу фактуры срочно ввели в «Женитьбу», в «Тойбеле и ее демон». А вскоре получил роль Оргона в эфросовском «Тартюфе». С нее после бурно прошедших гастролей сняли Алексея Дмитриевича Жаркова. Играл со Станиславом Любшиным. Спектакль посмотрел Олег Николаевич Ефремов, пришел за кулисы, помню, подарил мне три гвоздики и произнес: «Ну, ты затмил весь МХАТ».
Через какое-то время меня отпустили на полгода сниматься в Польшу, летал туда-обратно, играл вечерние спектакли, новых ролей не репетировал. Все шло по накатанной. Когда не стало Олега Николаевича, в театр пришел Олег Павлович Табаков. Мы встретились с ним на проходной, он произнес: «Старик, слышал, что ты прилично работаешь». Я застеснялся, а он ввернул одно непечатное словечко и сказал: «Я верю людям, которые тебя хвалили».
В Художественном театре служил режиссером Игорь Павлович Власов. Я только пришел в труппу, отработал первый год, но он меня выделил, пообещал: «Старик, я продам тебя в кино». И продал. Во МХАТ по своим делам приезжал Кшиштоф Занусси. Они с Игорем Павловичем записали мою видеопробу, и Занусси увез ту «вэхаэску» в Польшу. Мне рассказывали, что по дороге он случайно залил ее одеколоном. К счастью, пленка не испортилась окончательно, рассмотреть меня, оценить мои усилия было можно, и вскоре я получил роль в польской картине «Первый миллион».
Играл на польском языке, которого не знал. Срочно на ходу его учил, проводил часы с педагогом, бесконечно прослушивал диктофонные записи уроков, перечитывал сценарий. В выходные нужно было ходить в магазин, общаться с коллегами. А поскольку польский язык схож с русским, все у меня получилось. Как однажды выразилась Алла Борисовна: курица не птица, Польша не заграница.
Так у меня появился достаток. Он, конечно, позволял исполнять какие-то мои «хотелки». Мечтал купить автомобиль, непременно «мерседес», и купил. Позже поменял его на более престижную модель. На однокомнатную квартиру тоже хватило денег. Со второй помог уже Олег Павлович.
