— Да кого вы ждете?
Тот спокойно ответил:
— Пушкина.
Со строптивым Смеляковым не мог сладить даже легендарный цэдээловский администратор Бродский. Как-то в короткий промежуток времени поэту вручили подряд несколько наград: орден, госпремию, еще орден... «Из Кремля не вылезаю», — иронизировал он за столиком Пестрого зала и ссорился с собратьями по цеху. Однажды так разошелся, что прибежал Аркадий Семенович и писклявым голосом возопил:
— Ярослав Васильевич, хоть вы и большой поэт, но мы не позволим вам оскорблять писателей!
Смеляков смерил взглядом щуплую фигурку администратора и изрек:
— А тебя я сейчас возьму за шкирку и выброшу в форточку!
Невероятно атмосферное место влекло разный богемный люд: киношников, актеров, художников. Здесь частенько бывала Майя Плисецкая, о которой Вознесенский сказал: «В ее имени слышится плеск аплодисментов», актеры Таганки и «Ленкома». Михаил Козаков забегал после записи на радио и застревал надолго — сидя за столиком и потягивая вино, часами читал Бродского.
За кулисами Большого зала можно было встретить Александра Филиппенко, Зиновия Гердта и Петра Тодоровского с гитарой. Впрочем, неблагодарное это занятие — перечислять гостей ЦДЛ: здесь перебывала вся Москва. Однажды в компании Василия Аксенова в Дубовом зале появилась Марина Влади. На французскую красавицу пялились все посетители ресторана. Прощаясь, Марина протянула руку, и поэт Семен Сорин ее лизнул. Публика онемела, Марина в том числе. Но Сорин знал, что делал: неторопливо достал из кармана химический карандаш и написал на ее ладони номер своего телефона. Все с облегчением рассмеялись...
Сегодня в Центральном доме литераторов по-прежнему кипит жизнь, пусть и не с прежним размахом. Зато теперь попасть сюда может любой желающий. Да и тени прошлого все еще не хотят покидать легендарное место. Неслучайно посетивший как-то писательский особняк Вольф Мессинг воскликнул: «Сколько здесь витает душ, которые не могут и не хотят отсюда уходить!»
