— А мы вас всех оставим, — прозвучало в ответ.
— И чем мы будем тут заниматься?
— Тем же самым. Русским фольклором.
Но кроме отрицания подобные предложения у меня ничего не вызывали. Во-первых, в Москве ребенок, во-вторых, Россия — моя Родина и поговорка «Где родился, там и сгодился» крепко во мне сидит. В чужих краях мы лишь гости.
«Русская песня» была и в Японии. Для выезда требовалось пройти жесточайшую чиновничью машину.
В нашем коллективе было всего семь человек. Мне говорят:
— Вы должны оставить одного участника в Москве. На гастроли поедут только шестеро.
— Хорошо, — соглашаюсь, — оставляйте меня. Остальные члены коллектива очень важны.
Такие прецеденты случались дважды. Я ни разу не уступила — и мы ездили всем составом.
Япония меня поразила. Я бы выразилась так: мы в СССР жили глубоко в XX столетии, а там уже был в расцвете XXI век. Эстакады, небоскребы, людские потоки на улицах... Казалось бы, теснота, но какая чистота! Изумляло, что водитель нашего автобуса всегда в белых перчатках. И рубашка у него белая и накрахмаленная.
По нашей делегации было заметно, что мы приехали из страны, где главный двигатель прогресса — дефицит. С самого утра бегали по магазинам, искали, что где подешевле, поярче и помоднее. А выбор-то бесконечный — это усложняло поиски. Конечно, к концерту приходили страшно уставшими. Хотя на качестве выступлений это не отражалось. Но деликатные японцы все подметили и чтобы нас поддержать физически, за кулисы приносили свои удивительные чаи. Ставили несколько стеклянных колб с подогревом, выкладывали сушки, малюсенькие печенья. Мы выпивали по большому стакану чая, и через двадцать минут энергия возвращалась.
Во Франции в Каннах «Русская песня» выступала три раза. В 1991 году «цветочный король» и кинодеятель Исмаил Таги-Заде привез на Каннский кинофестиваль гигантскую делегацию из СССР. Ценный груз из артистов, кинопрокатчиков, икры и водки для банкета в стиле а-ля рюс доставили двумя самолетами. Была приглашена и «Русская песня».
Дело в том, что Таги-Заде привез свой фильм «Царь Иван Грозный» по повести Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный» с Кахи Кавсадзе и Игорем Тальковым в главных ролях. Таги-Заде был продюсером этой картины и очень хотел обратить на нее внимание мировой общественности, второй его задачей было поддержать российских кинопрокатчиков.
В Москве разработали фантастический план, как привлечь внимание к российскому фильму. В аренду на несколько сеансов взяли некий кинотеатр неподалеку от каннского Дворца фестивалей, где проходит основная программа. Режиссер мероприятия, моя подруга Любовь Гречишникова, придумала пройти по набережной Круазетт масштабным костюмированным шествием, которое привело бы зрителей к нашему кинотеатру. Но откуда шествие начать?
Мы с Любой в поисках стартовой площадки заранее прошлись по Круазетт и обнаружили, что в начале набережной есть православная церковь. Поняли: это знак, отсюда и надо начинать шествие. Правда требовалось разрешение священнослужителей.
Отправились на вечернюю службу. Прихожан в храме почти не было... По окончании подошли к батюшке, а он, услышав русскую речь, наотрез отказался общаться, указав на то, что мы посланцы СССР — следовательно безбожники. Но мы не могли вернуться без победы — благословение нужно было получить любой ценой. Впереди у нас ночь... Когда стемнело, мы с Любой вернулись. Храм и дом священника окружен забором, стучим в запертую калитку. Батюшка подошел, но дверей не открыл, к нашим просьбам побеседовать был глух. И тогда я запела что-то духовное. Калитка открылась...
Проследовав в дом, мы были поражены увиденным — все стены увешаны старинными фотографиями Николая II и его семьи. Батюшка оказался ярым монархистом. Принялись его убеждать, что мы артисты, никакого отношения к руководству КПСС не имеем, а в Канны приехали представлять кино о царе Иоанне и без его (батюшки) помощи нам не обойтись! Он внимательно слушал, и его строгое мудрое лицо постепенно смягчалось, глаза перестали быть недоверчиво колючими.
