Особенно приятно Ивану Абрамовичу было оказаться в Париже после московских забастовок и баррикад 1905 года. Посетить выставки, наведаться в мастерские художников, погостить у друзей — в Париже он приобрел массу знакомств. Картины в тот год он покупал с несвойственным ему азартом, как когда-то брат Миша. У Дюран-Рюэля обнаружил «Уголок сада в Монжероне» Клода Моне. У Воллара приглядел два пейзажа Пьера Боннара — этого художника он заметил на Осеннем салоне (кстати, Морозова выбрали почетным членом Салона и наградили орденом Почетного легиона). Едва заметная красная ленточка в петлице приводила в хорошее расположение духа.
А в это время в Москве на Пречистенке модный архитектор Лев Кекушев перестраивал его особняк под нужды коллекции. Кекушев спроектировал вестибюль, шикарную парадную лестницу, над которой врезал стеклянный световой фонарь, оформил выставочные залы, столовую и элегантный Белый зал. Вычурная лепнина, покрывавшая потолки и стены, была удалена. В отделке интерьеров воцарилась «музейная» строгость. В доме даже появилась так называемая несгораемая кладовая: толстые каменные стены, бетонированный сводчатый потолок, два маленьких окна и дверь были устроены по системе несгораемых шкафов — с внутренними ставнями. В случае пожара в этой комнате можно было спрятать все собрание.
Порой в парижских галереях Иван Абрамович сталкивался с Сергеем Ивановичем Щукиным — еще одним великим русским коллекционером. Им даже случалось осматривать картины вместе, но друг другу они не мешали. Щукин покупал обычно самые рискованные вещи, Морозов — самые выразительные. Щукин выбирал картины спонтанно и импульсивно, Морозов разборчиво и долго выискивал шедевры, мог годами ждать нужную ему картину. Художник Сергей Маковский рассказывал, что на стене морозовской коллекции на Пречистенке долгое время красовалось пустое место. На вопрос, почему он его держит, Иван Абрамович отвечал, что видит здесь голубого Сезанна. Впоследствии на этом месте и в самом деле появился составленный из больших красочных блоков изумительный «Голубой пейзаж» Сезанна.
Впрочем, один раз небольшой конфуз между Морозовым и Щукиным все-таки случился. Это было на Осеннем салоне 1908 года. Иван увидел картину Анри Матисса «Статуэтка и вазы на восточном ковре», отметил ее в каталоге и решил подумать, стоит ли покупать. На другой день собрался было приобрести, но напротив картины уже стояла пометка «Принадлежит господину Щ.». Морозов слегка расстроился, в каталоге рядом с картиной написал «Хорошо» и жирно подчеркнул. А потом Щукин отвел его в мастерскую Матисса, где у него появилась возможность лично попросить художника сделать что-то подобное «Статуэтке и вазам». Матисс выполнил заказ натюрмортом «Фрукты и бронза».
