— Извините, но здесь не курят.
Подруга от гнева аж красными пятнами пошла:
— Кто мне, Татьяне Лавровой, может указывать, что делать, а что нет?!
— Таня, ну потерпи, недолго же, — взмолилась я.
— А с чего это я буду терпеть?!
— В таком случае мне придется вас высадить, — все тем же спокойным тоном предупредил таксист.
— Не имеете права! Я вам обеспечу такие неприятности, что мало не покажется!
Какое счастье, что на дорогах не было пробок и мы быстро прибыли на место.
Я и сама не раз становилась жертвой Таниного гнева, но всегда умела уйти от скандала. Даже говорила ей:
— Знаешь, почему мы столько лет вместе? Только благодаря моей бесхарактерности. Или терпению.
— Да, — соглашалась Татьяна, — ты умеешь гасить конфликт, другие — нет.
А сколько хороших ролей она не получила из-за своего характера! Режиссер, предложивший пройти пробы, сразу становился врагом. Ее, Татьяну Лаврову, смеют ставить в один ряд с другими! Смеют сомневаться, что она лучше всех справится с ролью!
Конфликт с Табаковым разразился после того, как свой первый сезон в должности худрука МХАТа он открыл не «Чайкой», где Татьяна играла Аркадину, а другим спектаклем. С Олегом они были знакомы еще с «Современника», поддерживали ровные отношения, но после этого случая между ними случались стычки.
Нужно отдать Олегу Павловичу должное: несмотря на эти «антагонистические противоречия», он никогда, даже после того как Таня перестала выходить на сцену, не оставлял ее без помощи: платил зарплату, по первой просьбе давал машину с водителем, если нужно было к врачу или по делам.
В последние годы в числе Таниных друзей из артистического круга осталась разве что Катя Васильева. Именно она привела Татьяну в храм, где служит ее сын — отец Димитрий Рощин. Он стал духовником Тани. Лаврову и отпевали в этом храме.
Противоречивая натура Тани сказывалась и на ее отношении к вере. Сегодня она могла пойти в церковь, отстоять службу, а завтра отправлялась к Джуне или в район «Сокола» к странной даме, которая якобы обладала даром предвидения. Советам и той и другой Татьяна следовала неукоснительно и страшно сердилась, если я осмеливалась говорить о них в неуважительном тоне.
В тот день, когда Володя привез мне Сильвестра, скорая доставила Лаврову в больницу № 29, в отделение кардиологии. Спустя сутки — звонок: «Юль, мне здесь не нравится. Хочу в пятьдесят седьмую, в пульмонологию, к моему доктору. Он знает, как меня лечить, выделит отдельную палату».
Сразу перевести не получилось — еще несколько дней Таня лежала в прежней больнице. Когда я приходила ее навестить, мы первым делом отправлялись в тамбур — покурить. Она была так слаба, что опиралась на мое плечо. Прощаясь, обычно просила: «Много еды не носи — мне ничего не хочется. Лучше что-нибудь почитать». И в больнице не изменяла своей главной страсти — книгам. За полгода до этого, придя к Тане в гости, я застала подругу в таком убитом состоянии, что даже испугалась:
— Что с тобой?!
— Юль, я слепну с каждым днем. Уже читать не могу.
— Так тебе нужно срочно к врачу!
Катаракту удалили, и Татьяна снова вернулась к своим книжкам.
В больницу № 57 мы перевезли ее вскоре после первомайских праздников. Таня была очень слаба, уже не вставала с постели, но по-прежнему не выпускала изо рта сигарету. В отдельной палате ей разрешили курить. Я навещала подругу каждый день. Говорила:
