Начала вспоминать о маминой нелегкой судьбе, а тут еще из радиоприемника полилось: «Ой, рябина кудрявая...» Слезы навернулись на глаза, горло перехватило. С трудом взяла себя в руки. Сказала:
— С вами, Сергей Аполлинариевич, наверное, все делятся своими переживаниями.
— Нет, так, как ты, не рассказывал еще никто.
— Это потому, что я вас люблю.
Герасимов растерялся, но быстро взял себя в руки:
— Вот и хорошо, а ушко у тебя как пельмешка, — и поцеловал в щечку. — Но сдерживать себя все-таки надо.
Появился Коля, и мы начали репетировать. Поговаривали, что у Герасимова тогда был роман с высокой чиновницей из Комитета советских женщин, но не могу ничего утверждать. Позже поняла: доверив мне главную роль, он хотел убедиться, подхожу ли для «Тихого Дона». Тамара Федоровна тоже не раз говорила: «Читай Шолохова».
— Как твое полное имя? — спросил Герасимов, когда делали титры.
— Зинаида.
— Так зачем тебе зваться Идой?
С тех пор я стала Зинаидой.
— Герасимов сразу рассматривал вас на роль Натальи в «Тихом Доне»?
— Сразу, правда однажды все же задал вопрос:
— Хотела бы сыграть Аксинью?
— Нет, мне Наталья больше нравится.
Утвердил без кинопроб. Я тогда жила у тетки, и ее дочь Эллочка решила перекраситься в блондинку. Волосы сожгла так, что чуть не лишилась шевелюры — еле спасли. Но не пропадать же остаткам пергидроля! Предложила: «Давай тебя тоже немножко подсветлим».
А Герасимов не разрешал красить волосы, делать перманент, мазать помадой губы — ценил наши природные данные. Тем не менее я согласилась — немножко ведь, почему не попробовать? Мои темные волосы приобрели ореховый оттенок.
На Студии Горького в тот день назначили репетицию. Я готовила ответственную сцену, в которой Наталья выкрикивает в адрес Григория проклятия. Играла ее с Анастасией Филипповой, она потом и снималась в роли Ильиничны. Вся погрузилась в образ, думала только о том, как донести шолоховское «у Натальи жалко задрожали обветренные губы», не замечала присутствия других актеров. Заранее повязала на голову платочек. У Шолохова написано: «Она со стоном сорвала с головы платок, упала лицом на сухую неласковую землю». Я проорала свой текст, слезы брызнули, упала лицом на стол. Лежу счастливая — выложилась по полной, все получилось как задумывала. Вдруг замечаю, что платок лежит рядом на столе. Когда успела сорвать его с головы? Поднимаю голову, все застыли в онемении — никто не ожидал увидеть под платком светлые волосы.
