Конечно, жанр лирической песни, в котором работаю, не стадионного формата. Он для камерного прослушивания в зале, вмещающем несколько сотен человек.
Когда появилась возможность выйти на сцену в «Трех аккордах», я своего шанса не упустила. Это единственный проект на нашем ТВ, в котором на протяжении двух с лишним месяцев артист может браться за любой материал в жанрах, близких к шансону.
Если в «Голосе» за репертуар отвечает наставник и участнику остается «натягивать» на себя предложенное как платье, то здесь ты по большей части сам себе голова.
Жаль, не имею права раскрыть всех карт. Скажу лишь, что Юрий Викторович Аксюта предложил мне спеть пару песен, о которых даже никогда не слышала и в подобном жанре не работала. Я была ошарашена, но послушав их и примерив на себя, согласилась.
Зрители, думаю, тоже будут поражены. Мне нравится перевоплощаться, быть разной: джаз, ретро, эстрада, даже рок...
— Как вы попали в этот популярный проект? Ждали, пока позвонят, или сами попросились?
— Я за то, чтобы себя предлагать, если чувствуешь уверенность в правильности выбора и силы. Ничего зазорного в этом не вижу. Скромность украшает тех, кого больше нечем украсить. После участия в «Голосе» честно призналась редакторам, что хотела бы попасть в «Три аккорда». Меня поставили в лист ожидания и вот наконец в этом году пригласили.
Удивительная у меня судьба: я очень долго стучалась в закрытые двери. Когда кто-то за меня просил, ничего не получалось, не брали. Но если шла сама и говорила: «Могу! Дайте попробовать» — получалось.
— А кто не брал, например?
— Как-то знакомые попросили Марка Минкова меня прослушать. Впечатления на него я не произвела. Позже композитор свое мнение изменил и разрешал исполнять свои песни. Евгений Дога тоже не сразу меня разглядел и признавался спустя время: жаль, что вначале так неудачно сложилось. Мы познакомились на каком-то фестивале, я была тогда молодой, заводной, легкой. Сама попросила послушать, как пою.
Знаете, людям занятым часто некогда замедлить бег, остановиться и уделить чуть-чуть внимания незнакомому человеку. Многие видели перед собой яркую длинноногую молодую женщину и думали, что такая не может хорошо петь! Это вообще бич эффектных женщин. Их принимают за чьих-то протеже, бесталанных, но пробивных.
— Счастливый шанс предоставляется любому человеку. Главное — не упустить. Если говорить о моментах везения, что вспомните первым делом?
— Много лет назад на премьере «Сибирского цирюльника» Михалкова я услышала песню, написанную Эдуардом Артемьевым для финала картины. Ее должна была исполнить Уитни Хьюстон. Договор уже подписали, но что-то не срослось. Николай Зиновьев сочинил русский текст, и песню отдали Ларисе Долиной. Я слушала, и буквально каждая молекула моего тела откликалась! Потрясение было настолько мощным, что не смогла ее забыть. Но она сложная в исполнении, глубокого эмоционального накала, поэтому даже мысли не возникало попробовать спеть.
Спустя время по счастливому стечению обстоятельств познакомилась с самим Эдуардом Николаевичем Артемьевым. Оказалась у него в гостях, подарила свой диск, он только вышел — романсы в джазовых аранжировках. Мэтр сказал, ему нравится то, что я делаю, и произнес еще массу приятных слов. Я не удержалась и призналась, что влюблена в одну его песню — из «Цирюльника». Артемьев вышел на пару минут в другую комнату и вернулся с нотами «Запретной любви», которую разрешил исполнять. Как же я была счастлива!
Несколько раз пыталась за нее взяться, но ничего не получалось. И вот пять лет назад Никита Михалков к своему юбилею устраивал гала-концерт в Доме музыки. Я получила предложение исполнить песню Артемьева с Симфоническим оркестром кинематографии под руководством Сергея Скрипки. Обрадовалась, начала усиленно заниматься. И снова — ноль! Не выходит... Чтобы не ударить в грязь лицом, решила отказаться. Ведь если делать, то действительно круто, верно? Внезапно скрутил приступ острого панкреатита — такой силы, что не могла пошевелиться, лежала пластом. Все дела отпали, чем себя занять? Начала разбирать «Запретную любовь» шаг за шагом. Через неделю приехала на репетицию — и сложные ноты зазвучали!
