Никто мной не заинтересовался, нигде не ответили. Впереди — сплошная неопределенность. А я уже не мог уехать из Москвы: складывалась семья, жена москвичка. В этот самый момент случайная встреча все изменила.
Зашел в училище и столкнулся в коридоре с Адой Владимировной Брискиндовой. Она была моим любимым педагогом, преподавала французский язык и манеры. Легендарный человек! Представитель другой эпохи, иной культуры, воспитания, интеллигентности, корректности, человеческой и женской красоты. Невысокая, худенькая... Даже своим присутствием она сильно на меня влияла.
Ада Владимировна знала о моей дружбе с Сашей Кайдановским, казалось, что ко мне она относится несколько иначе, чем к однокурсникам. Так вот... Держа мундштук с сигаретой в одной руке и миниатюрную пепельницу в другой, Брискиндова куда-то шла. Ах, как она красиво курила! Единственный человек в моей жизни, который был прекрасен с сигаретой.
«Как дела, Юрий? — спросила. Не нашелся, что ответить, но, видимо, на моем лице все было написано. — Поняла... Позвони мне завтра». И на следующий день огорошила по телефону: «Тебя ждет Юрий Петрович Любимов».
Прихожу на «Таганку» и вижу перед собой человека с лицом асфальтового цвета. Театр тогда был на грани уничтожения, решалась его судьба. Как позже узнал, Любимов все больше времени проводил на даче своего друга академика Петра Леонидовича Капицы рядом с «вертушкой» и ждал звонка из Кремля. То есть появился я в самый «удачный» момент...
«Сколько вам лет? А поступали сколько раз? Четыре?! За что же это они вас так? А что вы вообще хотите?» — расспрашивал он меня. В ответ я лепетал что-то невнятное.
Назначили просмотр на послезавтра. Пришел один. Лето! Все однокурсники уже разъехались, не с кем показываться.
— Что почитаете?
— Пушкина...
Прочел и ушел. В день подписания распределения наш курс собрался к десяти утра. Настроение у меня — так себе, поскольку накануне получил еще один пинок.
Я «дворянствовал» — несколько лет работал дворником в районе метро «Арбатская», поблизости от училища. Меня вызвали в ЖЭК: «Мы вам помогли? Приняли на работу без прописки? Теперь вы нам помогите — увольтесь! Не можем держать на такой позиции человека с высшим образованием». Они там знали, где учусь, — иногда же на экзамены отпрашивался.
И вот однокурсники по очереди заходят в кабинет руководителя Щукинского училища — Бориса Захавы. Все довольны: курс неплохо распределился, хотя в Москве остались единицы.
Вдруг из кабинета выскакивает наш преподаватель Людмила Владимировна Ставская и кричит на весь этаж: «Беляев, Граббе! Вас на «Таганку» взяли!» Почему взяли Катю, я понимаю: Рита Докторова и Леша Граббе, ее мама и брат, — артисты этого театра. А я? Что за довесок?
