— Вы очень рано поженились, дочка родилась... Тяжело было?
— Как-то справлялись. Ирина уже работала, мне, студенту, родители помогали — подкидывали деньжат, чтобы не чувствовал себя уж таким аутсайдером в семье. Да я и сам подрабатывал: то моряков на плавбазах с ребятами поздравляли, то на дачах при переезде вещи таскали, бывало, и вагоны разгружали.
С этими вагонами забавная история вышла. Пришел товарищ, говорит: «Можно неплохо заработать на разгрузке — целых десять рублей за ночь». А вагон, как сейчас помню, прислали с комбикормом — большие такие мешки. И вот стоит кран портовый, палета, на нее нужно эти мешки слоями уложить. Открыли дверь вагона и ужаснулись: такое количество нам к пенсии не разгрузить. Вкалывали до утра и лишь пробили брешь от двери до двери, а все, что слева и справа, осталось нетронутым. Денег обещанных, конечно, не увидели, заплатили нам всего рубля по три.
Говорят, профессиональные грузчики вчетвером-впятером за ночь вагон разбрасывают. Не знаю, что это за люди, хотел бы познакомиться. До сих пор считаю, что вагон, забитый мешками, — страшная картина.
— После института вас пригласили в сызранский драмтеатр...
— Причем с предоставлением жилья. У меня же семья, нужен свой угол. Во Владивостоке не на что было рассчитывать. В Сызрани приняли прекрасно. Немного пожил в общежитии, потом вручили ключи от квартиры — первые в моей жизни! За три года переиграл весь репертуар.
— А как возникла Москва?
— Однажды из столицы в Сызрань приехал драматург Александр Михайлович Кравцов ставить свой спектакль. Вот он и посоветовал: «Надо бы тебе, старикашка, поднимать зад и двигать в сторону столицы, тут уже тесновато. И твоего дальнейшего развития здесь не вижу». Кравцов заронил зерно, я подумал-подумал и отправился в Москву, и не куда-нибудь, а сразу — в «Ленком».
Дождался Захарова и попросил о прослушивании. Марк Анатольевич сказал: «Давайте присоединяйтесь к показу. Зайдите в режуправление, узнайте, когда он состоится». До сих пор помню дату — двадцать седьмое апреля 1985 года. Кстати, о случайностях... Не поверите, но показывался я именно с Фальстафом — сыграл сцену в кабачке «Кабанья голова».
— Кто-то сказал, что случайности — намеки судьбы...
— Ну конечно, это какие-то знаки. Хорошо бы их загодя видеть — правильнее реагировал бы. Но часто мы начинаем понимать только позже, отматывая время назад. Лично мне не раз помогал случай.
На показе сидел весь худсовет: Евгений Леонов, Татьяна Пельтцер, Марк Захаров, Олег Янковский, Александр Абдулов, Всеволод Ларионов, Елена Фадеева. Помню, нас очень поддерживала Инна Михайловна Чурикова. От нее исходила какая-то доброжелательная аура. Думаю, она на всех так одобрительно смотрела, но казалось — только на меня.
К работе требовалось приступать немедленно, но перед сызранским театром висел долг. Говорю Марку Анатольевичу:
— Если не вернусь, там будут парализованы все гастроли.
Он в ответ:
— Нельзя их бросать в такую минуту. Обязательно доработайте и возвращайтесь осенью.
И я уехал в Сызрань.
— В столице множество театров, почему стремились именно в «Ленком»?
— Педагоги, приезжая из Москвы, с восторгом рассказывали нам, студентам, о премьерах «Ленкома». Потом кое-что посчастливилось увидеть и своими глазами. Я понимал: это театр с особой эстетикой, новаторский, его худрук осваивает просторы, замахнуться на которые никакому другому режиссеру и в голову не приходит. «Ленком» смело идет на эксперименты, и они мне близки. Хотелось быть соучастником.
