— В день показа вы встретили Александра Абдулова, с которым крепко сдружились...
— Саша подошел, произнес какие-то теплые слова: «хороший показ», «замечательно, здорово», «очень смешно и трогательно». Не то чтобы сразу поклялись в вечной дружбе... Нет конечно. Она складывалась годами. Играли в одних спектаклях, на съемках довольно много времени вместе проводили.
— Как ленкомовцы приняли провинциала?
— Замечательно. Никто из звезд не свистел, не плевал в мою сторону. Да и от коллег более близких по возрасту не ощущал негатива. Не замечал, чтобы нехорошо и других принимали. После меня много людей в театр приходило, но чтобы кто-то страдал от недружественного приема — не припомню.
— Больших работ пришлось ждать долго?
— Поначалу были эпизодические роли. Но довольно быстро появился Ламме Гудзак в «Тиле» — вторая главная мужская роль в спектакле. Потом уже пошли премьеры: «Поминальная молитва», «Мудрец» по Островскому.
— Это правда, что вы занимали в актерском общежитии бывшую комнату Абдулова?
— Нет, рядышком. Только это было не общежитие, а четырехкомнатная квартира, принадлежавшая театру, в ней проживали разные актеры. Домовую книгу посмотришь — там и Армен Борисович Джигарханян, и Олег Иванович Янковский, и Анатолий Солоницын, и Саша Абдулов, и все-все-все.
Обитали мы с Ирой и Катюшей там одиннадцать замечательных лет. Люди окружали комфортные, доброжелательные, нераздражающие.
— Какое впечатление на вас произвела столица?
— Ошеломительное — как на любого колхозника. Помните, у Визбора: «На Метрополь колхозники глядят»? Это про меня. Но Москва же и создавалась, чтобы неокрепшие сердца человеческие повергать в восхищение, в осознание ее величия, и все, что спето и рассказано про этот город, — правда.
Поначалу столица представлялась неприступной: казалось, здесь и трещинки не найдется, чтобы втиснуться. Но Москва — город великодушный. И если уж захочет эту трещинку кому-то приоткрыть — приоткроет обязательно. И все свои сокровища предложит — только смотри, впитывай, только влюбляйся! А влюбляться было во что...
Меня в состояние неописуемой радости привели люди. В первую очередь, конечно же, артисты нашего театра. Саша Абдулов, с которым много времени проводили вне сценической площадки, ввел меня в такие московские творческие дома, к таким персонам возил! То к братьям Вайнерам в гости, то к Сергею Соловьеву, то к Станиславу Говорухину. С известными режиссерами, драматургами, операторами, каскадерами я тогда познакомился и подружился. Со многими и сейчас благодаря Саше сохраняю теплые отношения. Он умел сформировать вокруг себя пространство, в котором всем комфортно и уж точно нескучно.
— В его «Бременских музыкантах & Co» вы согласились на небольшую роль... младшего Осла и похоже, играли с удовольствием?
— Как «небольшую»? Одну из главных наряду с Котом, Петухом и Псом. Небольшую, но очень яркую роль Саша придумал для моего «отца» — Александра Адабашьяна. Ольга Волкова играла маму. Их замечательная пара была страшно трогательной. Отправляя сына в путешествие, Отец Осел наставлял: мол, мы очень сильные, очень могучие, очень надежные, поэтому смотри не опозорь звание Осла.
— А что за история с бегемотом там приключилась?
— Бегемота, вернее бегемотиху, звали Жужа. Дрессировщик дал ей команду, и она по прямой, словно по рельсам, побежала на камеру. Саша долго смотрел в монитор, радовался, как красиво приближается, пока не понял, что она уже здесь — еще шаг и огромная туша раздавит его вместе с монитором. Едва успел отпрыгнуть, как Жужа, не останавливаясь, помчалась дальше.
