Он и сам в юные годы не помышлял о такой карьере. Вырос в Нью Кросс, далеко не самом благополучном районе на юго-востоке Лондона, и был третьим ребенком в семье домохозяйки и сварщика. Леонард Бертрам беспробудно пил и бросил Кэтлин, когда Гэри исполнилось семь. Парень не отличался прилежанием, в школе не проявил себя ни в одной из дисциплин, увлекался разве что музыкой и в четырнадцать лет благополучно отчалил из-за парты во взрослую жизнь.
Устроился в спортивный магазин, но случилось непредвиденное: посмотрел фильм «Бешеная луна» с Малкольмом Макдауэллом и заболел кинематографом. У него появилась мечта. «Хочу так же!» — сказал Гэри, вернулся в школу и был принят в молодежную театральную студию, а затем в колледж Rose Bruford. Вообще-то он пробовал поступить в престижную Королевскую академию драматического искусства, но получил от ворот поворот — таланта в абитуриенте там не разглядели.
В колледже худощавый студент ничем не выделялся среди однокурсников, разве что трудолюбием. Конечно, жилось туговато, и Олдман много кем подрабатывал: от продавца до рабочего скотобойни. После выпуска новоиспеченный актер появлялся в нескольких постановках на профессиональных сценах и вдохновенно служил Мельпомене за восемьдесят фунтов стерлингов в неделю, когда агент — а у него уже завелся агент и было несколько небольших киноролей в багаже — предложил прочесть сценарий о жизни и смерти Сида Вишеса, музыканта группы Sex Pistols.
Материал показался Олдману редкой дрянью: панк-рок он терпеть не мог. Агент попросил все же подумать: платят, мол, прилично.
— Сколько? — встрепенулся Гэри.
— Тридцать пять тысяч фунтов.
Это резко меняло дело — денег на аренду квартиры постоянно не хватало, он был по уши в долгах. Олдман отправился на пробы, и его утвердили.
Чтобы влезть в шкуру своего героя, законченного наркомана, свел дружбу с такими же, как Сид, сидящими на героине парнями. Настоящий Вишес был тощим как скелет, и Гэри сознательно морил себя голодом. Дошло до того, что однажды не хватило сил поменять колесо у машины: бедняга грохнулся в обморок на обочине дороги и его пришлось госпитализировать. Но игра стоила свеч. Когда картина вышла в прокат, двадцативосьмилетнего актера моментально заметили. С тех пор самоотдача, граничащая с одержимостью, стала фирменным стилем Олдмана, ему не знакомо слово «халтура».
