«Надо стучать во все двери», — говорил дядя Эдик. И стучал, развивая на этом поприще фантастическую активность. Он охватывал все детские журналы, телепередачи, радиоэфиры, летал по Москве на собственной «Волге» со скоростью кометы, успевал предложить свое творчество решительно везде. Скандалил, если не публиковали или недостаточно оплачивали. Его невероятная энергия творила чудеса. Помню диалог между ним и моим отцом:
— Эдик, ну что тебе дала публикация четверостишия в «Пионерской правде»?
— Очень много. Ты, к примеру, сколько заработал в этом месяце?
— Сто двадцать рублей, как всегда.
— А я пятьсот! Десять рублей — сценарий для радиопередачи, двадцать — для «Будильника», — стал перечислять он, и списку этому не было ни конца ни края.
Тетя Римма продолжала скандалить, невзирая на тот факт, что муж уже стал известным и востребованным детским писателем. Вероятно полагала, что никуда не денется. Ошиблась. После расторжения брака Эдуард Николаевич оставил ей квартиру на «Аэропорте», а Таню решил забрать с собой. Что нетипично для разводящегося мужчины. Римма отпустила, что тоже нечасто встречается.
Думаю, она попросту растерялась. Всегда жила за счет мужа, теперь же не понимала, как дальше существовать и, главное, на что содержать дочь. Пусть и в прекрасной трехкомнатной квартире. Римма звонила моему папе с просьбами устроить ее хоть куда-нибудь, на любую зарплату. Забегая вперед, скажу, что впоследствии общался с тетей Риммой только раз, спустя много лет. Она больше не вышла замуж, работала на какой-то очень скромной должности, вроде вахтером. Умерла несколько лет назад.
А Таня с папой поселились в поселке Клязьма — в доме, который Эдуард Николаевич приобрел незадолго до развода. Добротное жилье с газовым отоплением сподвигло писателя на то, чтобы увеличить количество живности, и болонки Астры заменились курами, козами и прочими домашними животными. Он фантастически быстро снова устроил свой быт. И можно только удивляться, как ему все легко давалось. Вскоре и тете Римме нашлась замена. Елена была очень симпатичной, молодой — лет на пятнадцать моложе его — сотрудницей Центрального телевидения, там, кстати, они и встретились.
Потом в общении с Успенскими был перерыв — у папы начались серьезные проблемы со здоровьем, передвигался он с трудом, и дядя Эдик бывал у нас все реже и реже. А после того как отца не стало, вообще не появлялся.
Одна очень неприятная для меня история случилась месяца через три после похорон. Ко мне пришел приятель, стояли в общем коридоре, он курил, а я за компанию. Вдруг заходит Эдуард Николаевич. С чего я решил, что он приехал к нам проведать маму? Может потому, что всю жизнь считался лучшим другом отца и его появление было чем-то вроде свидания с папой?
