Три года назад, когда мы с Андреем решили быть вместе, довольно долго притирались. Он ведь после развода восемь лет жил один. И я столько же, ровно восемь. Нарушение моих правил принимала в штыки, буквально зверела. Сейчас становлюсь терпимее, понимаю, что вторая сторона тоже имеет право на мнение. Счастье не в идеальном порядке.
С Никитой договорились так: если поступаешь, едем отдыхать в Крым. В конце августа вернемся в Москву, ты заселяешься в общагу, видимся по выходным, ходим в кино. Нужна помощь — поможем, в том числе материально. К приемной семье это не имеет никакого отношения. Мы с Андреем не стремимся заменить Никите родителей, скорее хотим стать наставниками, старшими друзьями. Предупредили: «Если не поступишь, придется вернуться в Челябинск. И учиться, учиться, на следующий год приедешь снова».
Не поступил, с третьего тура слетел, расстроился. Я объяснила, что ничего страшного, надо лучше подготовиться, повзрослеть. А пишущая братия сделала сенсацию: взяли парня — вернули обратно. Ну, чушь! Никита писал мне: «Они что, сошли с ума?» Я просила его не обращать внимания — фантазия у людей бурно развита, что поделаешь. Он отвечал: «Да я не обращаю...»
Брать в приемную семью подростка — это лишать его права на жилплощадь, положенную ему по закону после выхода из детдома. Кроме того, мне куда больше нравится быть старшей сестрой, подругой, но уж точно не мамой.
— А не было желания взять на воспитание малыша лет пяти-семи?
— Мы об этом не думали. Никого специально не искали. Поехали в лагерь — встретили Никиту, появилась идея поддержать его. А с пятилетним надо заниматься, воспитывать круглосуточно. Нелепо взять малыша и отдать няне. Сейчас я не готова уйти с работы и сидеть с ребенком, а помочь подростку найти свой путь в жизни могу. В пятнадцать или шестнадцать лет это уже взрослый человек, может стать товарищем.
— Вы не раз говорили в интервью о «сниженном материнском инстинкте»...
— Это правда. К чужим детям отношусь с симпатией, готова помочь любому ребенку, который в этом нуждается, но стать матерью самой не хотелось — не знаю почему. Кстати, у моих мужчин никогда не возникало ко мне такого требования.
— У Андрея Макаревича* тоже?
— Мы не обсуждали этот вопрос, но мне казалось, что отцовство не входило в круг интересов Макаревича. Во-первых, у Андрея уже росли дети от предыдущих отношений. Во-вторых, по-моему, он не фанатеет от малышей. Ему, как и мне, любопытнее общаться со взрослыми, зрелыми людьми, нежели кого-то воспитывать. Все мои мужчины вкусно готовили (в отличие от меня) и не терзали на предмет «роди ребенка». В противном случае пришлось бы делать выбор: либо расставаться с мужчиной, вдруг возжелавшим с моей помощью стать отцом, либо рожать. Никогда не надо заставлять себя делать то, чего не хочешь. Животное и то нельзя заводить, если не уверен на сто процентов, что сможешь быть хорошим хозяином, а уж ребенка тем более! Сомневаешься — лучше не надо.
