Вообще-то Лейла москвичка, но и Таллин не был для нее чужим городом — она там жила с мамой и отчимом. Ее родной отец, армянин, погиб во время Великой Отечественной войны. Ужасная смерть — ночью в казарму ворвались фашисты и всех спящих бойцов застрелили... Позднее мама Лейлы вышла замуж за эстонского чиновника, и моя будущая жена воспитывалась в его семье.
Мы с Лейлой играли главные роли и много общались. Она ярко выделялась на фоне других актрис: невероятно красивая, очень талантливая, по характеру непредсказуемо-неординарная — в нее влюблялись все мужчины. Разумеется, я не стал исключением. В одном из спектаклей нас поставили в пару — мы играли любовников. Все режиссерские задумки в пикантных сценах Лейла исполняла невероятно интересно, захватывающе — и по-актерски, и по-женски. Не знаю как объяснить, но и на сцене, и в жизни она умела вести себя чрезвычайно привлекательно. Перед этим шармом устоять было невозможно.
Периодически в Таллин приезжали молодые ленинградские режиссеры — ставили спектакли. Один из них, Володя Воробьев, художественный руководитель Театра имени Ленинского комсомола (сейчас он называется «Балтийский дом»), тоже покоренный чарами моей жены, пригласил Лейлу в свою труппу. Но она благородно сказала:
— Одна не поеду, только с ним, — имея в виду меня.
— Ну ладно, — нехотя согласился режиссер, — возьмем вас вдвоем...
В Питер с Лейлой приехали уже как официальные муж и жена, благодаря чему сразу же получили комнату в общаге. Так в 1970 году началась наша ленинградская эпопея.
Володя поставил мюзикл «Дансинг в ставке Гитлера», где моя жена играла главную роль — с пением, танцами. Лейла тут же стала звездой. Потом ее пригласили в «Александринку», а через некоторое время она перешла в Театр имени Ленсовета.
Ну и я не сплоховал, не подвел супругу: играл много и тоже обратил на себя внимание зрителей. Впоследствии сменил несколько театральных площадок и везде работал примерно по два года — не знаю уж почему. Вроде человек я неконфликтный, независтливый и уж точно никому в борщ не плевал, но все же «театральные романы» не складывались. В одних меня что-то не устраивало, в других я не приходился ко двору. Вот, допустим, почему ушел из «Александринки», где прослужил с 1972 года по 1975-й?
Случилось так, что жена моя, которая в то время тоже там работала, повздорила с кем-то из руководства, и ее уволили. Ну и я тут же подал заявление об уходе и перешел в Малый драматический. Меня удерживали, но я объяснил, что поступаю так же, как в свое время Николай Черкасов: когда из «Александринки» уволили его супругу, он тоже немедленно покинул труппу.
